ТУНГУССКАЯ СОНАТА НОЧНОГО ПРИШЕЛЬЦА 16
ЗЕМЛЯ. ТАЙГА – БОДАЙБО.
Выйдя от отца Никодима, Прохор, Федор и Евстигней сразу устремили свой взгляд в небо. И убедившись в том, что им ничего не угрожает, они сделали первые шаги. Некоторое время шли молча. И вдруг Прохор резко остановился:
- Так, братья, друзья мои, идем ко мне.
Федор громко засмеялся:
- Да лучше бы улететь с чужеземцами, чем встретиться с твоей Марфой.
- Э-э, отшельник, на себя-то посмотри, каков ты есть.
- Войдя в дом Прохора, Федор с Евстигнеем сразу уставились на его дочерей. В это же время Марфа бросила свой взгляд на них.
- Прохор, чё надобно-то им?
- Марфуша, дорогая, успокойся и приготовь гостям стол. Нам надобно что-либо обсудить.
- Эх вы, шатуны, у вас только одно на уме.
- Марфуша, любовь ты моя…
Но здесь Федор снова не выдержал и засмеялся. Прохор от злости начал подпрыгивать.
- Марфа, ну что ты стоишь, как корова? – крикнул он.
Марфа посмотрела на Прохора, как смогла, так и сделала ехидный облик, и сквозь зубы промолвила:
- Любимый, сейчас, я мигом.
Здесь уже не выдержал и Евстигней. В избе Прохора стоял громкий смех. Марфа накрыла на стол.
- Ну, шкворни заморские, усаживайтесь и сказывайте свою правду, которая никому не нужна.
Выпив наливки по кружке, первым заговорил Прохор:
- До сих пор я не могу прийти в себя. Мне стало страшно жить. Кажется, что меня все время кто-то преследует, даже, когда я иду в хлев или до ветру. Я все время чувствую некую тяжесть.
- Прохор, а после к тебе приходит облегчение?
И снова раздался смех.
- Федор, я не шучу.
- Да, мы тебя понимаем, думаешь, нам легко. Самое страшное и пожаловаться-то некому. Отец Никодим, тоже ничего не знает. Вот куда можно податься? Хотя Леший, что-то утаивает от нас. Я верю ему и не верю. Он сказывает о какой-то небесной лодке, думаю, что его все-таки помял шатун.
- Нет, Федор, никто его не мял. Леший просто шибко хитер. А с другой стороны мы тоже хороши, ведь мы ему не верим. Вот, если бы сейчас появился Емельян, тогда все сразу бы стало понятно.
- Прохор, давайте выпьем за то, чтобы Емельян вернулся. Выпьем за него и за Шамана.
- Смотрю я на вас и вижу, что вы здесь собрались только для того, чтобы выпить, - промолвила Марфа.
- Марфа, это не бабье дело. И вообще, когда мужики гутарят, то другой пол всегда должен молчать.
- Ну, погоди, гостей проводим, так ты без всякого испугу до ветру будешь ходить.
- Марфа, да пойми же ты, в моей избе решается наша судьба, – Прохор подумал и выпалил, - а может быть и судьба всей Земли.
Марфа засмеялась:
- Ты смотри, спасители явились. Авось перед вами еще и на колени стать. Все, с меня предостаточно, я иду спать.
- Прохор, видишь, разговор у нас не получился. Давайте будем расходиться по домовкам.
И друзья стали собираться. Выйдя на улицу, они как по команде, устремили свой взгляд в небо. Но оно было чистым, сияли звезды. Казалось, что они находятся прямо у изголовья.
- Ну, Прохор, не гневайся на нас, оставайся с Богом, нам пора.
- Может вас…, а вообще-то ступайте сами.
Ему не хотелось возвращаться в избу, и Прохор присел на уступ. Он долго смотрел в ту, неизвестную даль, которая находилась перед его взором. «Странно устроен этот мир. Вот живем мы здесь и ничего не ведаем. А ведь, где-то там далеко, живут, наверное, тоже люди, такие как мы. И самое интересное, что мы не знаем друг друга. Обидно, но может быть так и надо. Ведь в чужой двор без разрешения хозяев не войдешь. Но как бы там ни было, а жить то нужно дальше. Ведь мы рождены для жизни. Да я то ни о чем и не сожалею», - думал Прохор.
Из окна проворчала Марфа:
- Спаситель, ты где?
- Марфа, ты прервала мои думы.
- Выдумщик, ступай в избу. Завтра-то рано вставать.
Прохор молча вошел в избу, посмотрел на спящих дочерей, на ту серость, которая присутствовала в его избе. Им овладела тоска. В объятиях с ней он и уснул. Ему снился Емельян с Шаманом. Они плыли в лодке по небесам. От этой лодки исходил яркий свет, и Прохор молил их взять его с собой. Но они зов его не слышали. Их словно течением уносило все дальше и дальше в ту небесную гладь, на которую совсем недавно смотрел Прохор.
В ту ночь ни Федор, ни Евстигней долго не могли уснуть. Их одолевали все те же мысли. И все же наступило утро, пришел следующий день, обыденный день, который, судя по всему, ничего нового не принесет для жителей Бодайбо.
А в это время Леший не находил себе места. Мысли одолевали его. После того, что он видел в аппарате, каморка его казалась ему серой и сырой могилой. « Да, шибко долго я задержался на этом белом свете. Наверное, мне пора уже уходить в мир теней. Шибко страшновато, но весь мой род уже находится «там». И ежели они уже находятся «там», то значит и в другом мире есть нечто похожее на жизнь». Внутри души своей он увидел всех своих родственников, которые уже почили. Каждый год его жизни предстал перед его взором. «Что же это получается, я прожил долгую жизнь, и за весь этот срок ничего хорошего не видел. Дремучий лес был моим домом. Хотя чужеземцы шибко затронули мою душу. И я благодарен Богу за то, что встретился с ними. Шибко они интересные люди».
Леший вышел из каморки, посмотрел на ночное небо. Душа его разрывалась на части. Тоска одолевала, и ему хотелось плакать. И в этот момент он решил для себя, что сразу же после восхода солнца, он отправится в Бодайбо, и будет жить среди людей. «Все, хватит быть отшельником. Хочу чисто человеческой жизни и общения».
Через некоторое время он вернулся в каморку. В одном из ее углов, Леший разослал медвежью шкуру, и эта маленькая Божья частица мира сего в один миг уснула. И приснился Лешему в эту ночь необыкновенный сон. Будто бы он находится в огромном граде. Этот град был неописуемой красоты. Леший медленно ходил по его улицам и внимательно все рассматривал. А жители града сего рассматривали Лешего. От такого внимания ему становилось неловко. Он пытался заговорить с прохожими, но у него ничего не получалось. И вот, к нему подошла маленькая девочка, взяла его за руку и сказала: «Идем со мной». Леший послушался ее и без всяких капризов последовал за ней. Они вышли из града сего, и Леший прямо перед собой увидел синее море. Он присел на песчаном берегу, задумчиво смотря в бескрайнюю даль. Там, вдалеке, из-за горизонта, вставало солнце. И первые его лучи стали согревать Лешего, ему было приятно.
Через небольшой проем в стене в каморку Лешего пробивался небольшой лучик восходящего солнца. От его тепла он проснулся. «Интересно, где я во сне побывал, и кто эта девочка?» – подумал он. Некоторое время Леший находился еще в раздумьях, после, собрав котомку, он вышел из каморки и направился в Бодайбо.
Первое время он шел молча. Из окружающего ему ничего не нравилось. Хотя тайга, та, что окружала его, являлась для него домом. И вот он запел, голос у него был печальным, а мелодия грустной. Но Леший пел, а вместе с ним пела и его душа. Хотелось рыдать, ибо он уходил от той обители, где прошла вся его жизнь. Леший часто останавливался и просил у Бога помилования, дабы Он ему помог во всем. В это время он видел все, что доселе ему не суждено было видеть. «Шибко, шибко я устал, и та жизнь, которую я прожил, мне надоела. И пусть же последние дни возрадуют меня среди тех людей, где я буду жить».
Где-то там, впереди, взметнулась стая неведомых птиц. Они вознеслись к небесам, чему он и позавидовал.
БОДАЙБО.
У Федора пробуждение было трудным. Вставать ему не хотелось, и он в своей постели находил блаженство. Но вдруг в его каморку постучали.
- Ежели враг, то уходи, ибо зашибу. Ежели Евстигней с наливкой, то заходи, я буду только рад.
Федор открыл один глаз и увидел перед собой Лешего.
- Чур, сгинь, ибо я уже не сплю.
- Федор, не гони меня. Я пришел в Бодайбо шибко надолго, и хочу здесь пожить.
Федор встал, и, посмотрев на Лешего, сказал:
- Слушай, ум то твой не покинул тебя раньше времени?
- Нет, Федор, устал я от всего и хочу покоя.
- Леший, но у меня то… места мало.
- Федор, разреши мне пожить в избе, где жил Емельян.
- Хорошо. Изба его пустует, поживи. Только сначала давай заглянем до Евстигнея.
Леший был согласен на все.
По полудни они вышли от Федора и направились к Евстигнею. Тот в это время от безделия уже причастился и под свои вопли танцевал. Увидев Федора с Лешим, Евстигней удивился и засмеялся:
- Федор, где ты откапал этого отшельника?
- Евстигней, да я и сам не понял. Мне кажется, он вылез из моего подполья. Но, как бы там ни было, Леший хочет пожить в Бодайбо в избе Емельяна.
- Да разве я против, пусть живет. Изба то пустует. Да и нам с Лешим веселее будет жить. Я его часто жалел, ибо видел, в каких условиях он проживал. Сейчас я возьму немного наливки, и мы отправимся в избу к Емельяну.
Изба Емельяна по сравнению с каморкой Лешего была большой, и Лешему она понравилась. Они сразу же уселись за столом. Евстигней налил каждому из них по кружке наливки.
- Леший, я не отец Никодим, но благословляю тебя на хорошую жизнь в этом доме. Живи рядом с нами, но поклянись, что ты отбросишь все мысли о смерти в сторону, и мы еще походим с тобой на медведя.
Прохор увидел, как кто-то вошел в избу Емельяна, и обратился к Марфе:
- Марфуша, думаю, что Емельян вернулся домой, мне надобно сходить к нему.
- Прохор, а может не стоит, мало ли что могут подумать люди?
- Тогда я возьму с собой отца Никодима, как свидетеля.
- Что ж, ступай, только не надолго, сегодня из Томска приезжает моя сестра.
- Марфуша, да я скоро вернусь, мне надо бы убедиться в том, что Емельян жив, и все дела. А ты пока подготовься к приезду гостьи.
Прохор зашел к отцу Никодиму, тот в это время трапезничал.
- Отец Никодим, нам надо сходить…
- Ты пока присядь и угощайся тем, что Бог послал.
- Да, я вижу, что Он тебя сегодня не обидел, хотя я есть не хочу, но от наливки не откажусь.
- Так куда, Прохор, ты хочешь меня сводить?
- Понимаешь, я видел, как Федор с Евстигнеем вошли в избу Емельяна.
- Ну и что здесь такого?
- Да ничего, но с ними еще кто-то был, я просто не признал, но думаю, авось это вернулся Емельян.
Отец Никодим перекрестился:
- Да, ежели он возвернулся, тогда идем и погутарим с ним. Интересно, что он нам поведает.
В доме Емельяна слышен был говор. Перед входом в него, отец Никодим с Прохором перекрестились и постучались. Двери отворил Евстигней, увидев гостей, он удивился:
- Батюшки мои, ежели вы пожаловали с добром, то входите.
Войдя в избу, они не увидели Емельяна, но зато Леший в этот момент был неописуем.
- А где же Емельян? – спросил Федора отец Никодим.
- Да нам и самим доселе неизвестно, где находится он. Просто мы решили, чтобы в его избе пожил Леший. Уж шибко ему надоела тайга и одиночество.
Отец Никодим с Прохором в расстроенных чувствах присели за стол, и некоторое время сидели молча.
- Ну что же мы молчим? – промолвил Федор. – Ведь собрались-то мы не на поминки. Леший, ложь солонину на стол, будем трапезничать. Евстигней, давай огненную воду. Наливай всем до краев, выпьем, но только за здравие Емельяна.
И уже к позднему вечеру в избе Емельяна слышалось неразборчивое пение. Всяк прохожий над этой избой останавливался и крестился, ибо там было темно.
Выйдя от отца Никодима, Прохор, Федор и Евстигней сразу устремили свой взгляд в небо. И убедившись в том, что им ничего не угрожает, они сделали первые шаги. Некоторое время шли молча. И вдруг Прохор резко остановился:
- Так, братья, друзья мои, идем ко мне.
Федор громко засмеялся:
- Да лучше бы улететь с чужеземцами, чем встретиться с твоей Марфой.
- Э-э, отшельник, на себя-то посмотри, каков ты есть.
- Войдя в дом Прохора, Федор с Евстигнеем сразу уставились на его дочерей. В это же время Марфа бросила свой взгляд на них.
- Прохор, чё надобно-то им?
- Марфуша, дорогая, успокойся и приготовь гостям стол. Нам надобно что-либо обсудить.
- Эх вы, шатуны, у вас только одно на уме.
- Марфуша, любовь ты моя…
Но здесь Федор снова не выдержал и засмеялся. Прохор от злости начал подпрыгивать.
- Марфа, ну что ты стоишь, как корова? – крикнул он.
Марфа посмотрела на Прохора, как смогла, так и сделала ехидный облик, и сквозь зубы промолвила:
- Любимый, сейчас, я мигом.
Здесь уже не выдержал и Евстигней. В избе Прохора стоял громкий смех. Марфа накрыла на стол.
- Ну, шкворни заморские, усаживайтесь и сказывайте свою правду, которая никому не нужна.
Выпив наливки по кружке, первым заговорил Прохор:
- До сих пор я не могу прийти в себя. Мне стало страшно жить. Кажется, что меня все время кто-то преследует, даже, когда я иду в хлев или до ветру. Я все время чувствую некую тяжесть.
- Прохор, а после к тебе приходит облегчение?
И снова раздался смех.
- Федор, я не шучу.
- Да, мы тебя понимаем, думаешь, нам легко. Самое страшное и пожаловаться-то некому. Отец Никодим, тоже ничего не знает. Вот куда можно податься? Хотя Леший, что-то утаивает от нас. Я верю ему и не верю. Он сказывает о какой-то небесной лодке, думаю, что его все-таки помял шатун.
- Нет, Федор, никто его не мял. Леший просто шибко хитер. А с другой стороны мы тоже хороши, ведь мы ему не верим. Вот, если бы сейчас появился Емельян, тогда все сразу бы стало понятно.
- Прохор, давайте выпьем за то, чтобы Емельян вернулся. Выпьем за него и за Шамана.
- Смотрю я на вас и вижу, что вы здесь собрались только для того, чтобы выпить, - промолвила Марфа.
- Марфа, это не бабье дело. И вообще, когда мужики гутарят, то другой пол всегда должен молчать.
- Ну, погоди, гостей проводим, так ты без всякого испугу до ветру будешь ходить.
- Марфа, да пойми же ты, в моей избе решается наша судьба, – Прохор подумал и выпалил, - а может быть и судьба всей Земли.
Марфа засмеялась:
- Ты смотри, спасители явились. Авось перед вами еще и на колени стать. Все, с меня предостаточно, я иду спать.
- Прохор, видишь, разговор у нас не получился. Давайте будем расходиться по домовкам.
И друзья стали собираться. Выйдя на улицу, они как по команде, устремили свой взгляд в небо. Но оно было чистым, сияли звезды. Казалось, что они находятся прямо у изголовья.
- Ну, Прохор, не гневайся на нас, оставайся с Богом, нам пора.
- Может вас…, а вообще-то ступайте сами.
Ему не хотелось возвращаться в избу, и Прохор присел на уступ. Он долго смотрел в ту, неизвестную даль, которая находилась перед его взором. «Странно устроен этот мир. Вот живем мы здесь и ничего не ведаем. А ведь, где-то там далеко, живут, наверное, тоже люди, такие как мы. И самое интересное, что мы не знаем друг друга. Обидно, но может быть так и надо. Ведь в чужой двор без разрешения хозяев не войдешь. Но как бы там ни было, а жить то нужно дальше. Ведь мы рождены для жизни. Да я то ни о чем и не сожалею», - думал Прохор.
Из окна проворчала Марфа:
- Спаситель, ты где?
- Марфа, ты прервала мои думы.
- Выдумщик, ступай в избу. Завтра-то рано вставать.
Прохор молча вошел в избу, посмотрел на спящих дочерей, на ту серость, которая присутствовала в его избе. Им овладела тоска. В объятиях с ней он и уснул. Ему снился Емельян с Шаманом. Они плыли в лодке по небесам. От этой лодки исходил яркий свет, и Прохор молил их взять его с собой. Но они зов его не слышали. Их словно течением уносило все дальше и дальше в ту небесную гладь, на которую совсем недавно смотрел Прохор.
В ту ночь ни Федор, ни Евстигней долго не могли уснуть. Их одолевали все те же мысли. И все же наступило утро, пришел следующий день, обыденный день, который, судя по всему, ничего нового не принесет для жителей Бодайбо.
А в это время Леший не находил себе места. Мысли одолевали его. После того, что он видел в аппарате, каморка его казалась ему серой и сырой могилой. « Да, шибко долго я задержался на этом белом свете. Наверное, мне пора уже уходить в мир теней. Шибко страшновато, но весь мой род уже находится «там». И ежели они уже находятся «там», то значит и в другом мире есть нечто похожее на жизнь». Внутри души своей он увидел всех своих родственников, которые уже почили. Каждый год его жизни предстал перед его взором. «Что же это получается, я прожил долгую жизнь, и за весь этот срок ничего хорошего не видел. Дремучий лес был моим домом. Хотя чужеземцы шибко затронули мою душу. И я благодарен Богу за то, что встретился с ними. Шибко они интересные люди».
Леший вышел из каморки, посмотрел на ночное небо. Душа его разрывалась на части. Тоска одолевала, и ему хотелось плакать. И в этот момент он решил для себя, что сразу же после восхода солнца, он отправится в Бодайбо, и будет жить среди людей. «Все, хватит быть отшельником. Хочу чисто человеческой жизни и общения».
Через некоторое время он вернулся в каморку. В одном из ее углов, Леший разослал медвежью шкуру, и эта маленькая Божья частица мира сего в один миг уснула. И приснился Лешему в эту ночь необыкновенный сон. Будто бы он находится в огромном граде. Этот град был неописуемой красоты. Леший медленно ходил по его улицам и внимательно все рассматривал. А жители града сего рассматривали Лешего. От такого внимания ему становилось неловко. Он пытался заговорить с прохожими, но у него ничего не получалось. И вот, к нему подошла маленькая девочка, взяла его за руку и сказала: «Идем со мной». Леший послушался ее и без всяких капризов последовал за ней. Они вышли из града сего, и Леший прямо перед собой увидел синее море. Он присел на песчаном берегу, задумчиво смотря в бескрайнюю даль. Там, вдалеке, из-за горизонта, вставало солнце. И первые его лучи стали согревать Лешего, ему было приятно.
Через небольшой проем в стене в каморку Лешего пробивался небольшой лучик восходящего солнца. От его тепла он проснулся. «Интересно, где я во сне побывал, и кто эта девочка?» – подумал он. Некоторое время Леший находился еще в раздумьях, после, собрав котомку, он вышел из каморки и направился в Бодайбо.
Первое время он шел молча. Из окружающего ему ничего не нравилось. Хотя тайга, та, что окружала его, являлась для него домом. И вот он запел, голос у него был печальным, а мелодия грустной. Но Леший пел, а вместе с ним пела и его душа. Хотелось рыдать, ибо он уходил от той обители, где прошла вся его жизнь. Леший часто останавливался и просил у Бога помилования, дабы Он ему помог во всем. В это время он видел все, что доселе ему не суждено было видеть. «Шибко, шибко я устал, и та жизнь, которую я прожил, мне надоела. И пусть же последние дни возрадуют меня среди тех людей, где я буду жить».
Где-то там, впереди, взметнулась стая неведомых птиц. Они вознеслись к небесам, чему он и позавидовал.
БОДАЙБО.
У Федора пробуждение было трудным. Вставать ему не хотелось, и он в своей постели находил блаженство. Но вдруг в его каморку постучали.
- Ежели враг, то уходи, ибо зашибу. Ежели Евстигней с наливкой, то заходи, я буду только рад.
Федор открыл один глаз и увидел перед собой Лешего.
- Чур, сгинь, ибо я уже не сплю.
- Федор, не гони меня. Я пришел в Бодайбо шибко надолго, и хочу здесь пожить.
Федор встал, и, посмотрев на Лешего, сказал:
- Слушай, ум то твой не покинул тебя раньше времени?
- Нет, Федор, устал я от всего и хочу покоя.
- Леший, но у меня то… места мало.
- Федор, разреши мне пожить в избе, где жил Емельян.
- Хорошо. Изба его пустует, поживи. Только сначала давай заглянем до Евстигнея.
Леший был согласен на все.
По полудни они вышли от Федора и направились к Евстигнею. Тот в это время от безделия уже причастился и под свои вопли танцевал. Увидев Федора с Лешим, Евстигней удивился и засмеялся:
- Федор, где ты откапал этого отшельника?
- Евстигней, да я и сам не понял. Мне кажется, он вылез из моего подполья. Но, как бы там ни было, Леший хочет пожить в Бодайбо в избе Емельяна.
- Да разве я против, пусть живет. Изба то пустует. Да и нам с Лешим веселее будет жить. Я его часто жалел, ибо видел, в каких условиях он проживал. Сейчас я возьму немного наливки, и мы отправимся в избу к Емельяну.
Изба Емельяна по сравнению с каморкой Лешего была большой, и Лешему она понравилась. Они сразу же уселись за столом. Евстигней налил каждому из них по кружке наливки.
- Леший, я не отец Никодим, но благословляю тебя на хорошую жизнь в этом доме. Живи рядом с нами, но поклянись, что ты отбросишь все мысли о смерти в сторону, и мы еще походим с тобой на медведя.
Прохор увидел, как кто-то вошел в избу Емельяна, и обратился к Марфе:
- Марфуша, думаю, что Емельян вернулся домой, мне надобно сходить к нему.
- Прохор, а может не стоит, мало ли что могут подумать люди?
- Тогда я возьму с собой отца Никодима, как свидетеля.
- Что ж, ступай, только не надолго, сегодня из Томска приезжает моя сестра.
- Марфуша, да я скоро вернусь, мне надо бы убедиться в том, что Емельян жив, и все дела. А ты пока подготовься к приезду гостьи.
Прохор зашел к отцу Никодиму, тот в это время трапезничал.
- Отец Никодим, нам надо сходить…
- Ты пока присядь и угощайся тем, что Бог послал.
- Да, я вижу, что Он тебя сегодня не обидел, хотя я есть не хочу, но от наливки не откажусь.
- Так куда, Прохор, ты хочешь меня сводить?
- Понимаешь, я видел, как Федор с Евстигнеем вошли в избу Емельяна.
- Ну и что здесь такого?
- Да ничего, но с ними еще кто-то был, я просто не признал, но думаю, авось это вернулся Емельян.
Отец Никодим перекрестился:
- Да, ежели он возвернулся, тогда идем и погутарим с ним. Интересно, что он нам поведает.
В доме Емельяна слышен был говор. Перед входом в него, отец Никодим с Прохором перекрестились и постучались. Двери отворил Евстигней, увидев гостей, он удивился:
- Батюшки мои, ежели вы пожаловали с добром, то входите.
Войдя в избу, они не увидели Емельяна, но зато Леший в этот момент был неописуем.
- А где же Емельян? – спросил Федора отец Никодим.
- Да нам и самим доселе неизвестно, где находится он. Просто мы решили, чтобы в его избе пожил Леший. Уж шибко ему надоела тайга и одиночество.
Отец Никодим с Прохором в расстроенных чувствах присели за стол, и некоторое время сидели молча.
- Ну что же мы молчим? – промолвил Федор. – Ведь собрались-то мы не на поминки. Леший, ложь солонину на стол, будем трапезничать. Евстигней, давай огненную воду. Наливай всем до краев, выпьем, но только за здравие Емельяна.
И уже к позднему вечеру в избе Емельяна слышалось неразборчивое пение. Всяк прохожий над этой избой останавливался и крестился, ибо там было темно.