ВЕЧНОСТЬ

Анан вышел из дома, посмотрел на солнце, потом, опустив голову, он снова опустился в необыкновенный мир своих мыслей: «Странно, очень странно, я рассказывал детям даже то, что и сам никогда не слышал, неужели я все это выдумал?”

          - Отец! Отец! – обратился к Анану один из младших сыновей.

          - Да, Иддай, я слушаю тебя.

          - Отец, ты случайно не заболел?

          - Да нет, не обращайте на меня внимание, я уже стар, и порой хочется пообщаться с самим собой. Дети, приступайте к работе, я же немного посижу в тени.

          Анан присел и, прислонившись к дереву, закрыл глаза. Некая тяжесть давила на него, и ему было приятно ощущать все это. Анан погрузился в сон, и ему грезилось, что он идет по безлюдной пустыне, и горячий ветер дует ему в лицо, раскаленный песок попадает ему в глаза - смотреть становится больно. И вот в один миг пред ним вырастает огромная каменная глыба, Анан чуть не столкнулся с ней: „О, Боже, как я не заметил этот камень сразу”, - подумал он. И вдруг этот камень заговорил с Ананом:

         - Анан, ты очень скоро встретишься с Сыном Божьим.

         Внутри этой глыбы что-то зашумело, загремело, из нее полилась вода. Анану стало страшно, и он очень быстро начал убегать от нее.

          - Братья, братья, смотрите, что это с отцом, куда он побежал?

          Небо было затянуто тучами, пошел дождь, загремел гром. Дети догнали Анана.

          - Отец, дорогой, ну что...

          - Извините меня, сон мне интересный приснился.

          - Отец, ответь нам, интересный или страшный?

          - Дети, поймите, и то, и другое.

          - Отец, а от кого ты убегал?

          - Мне стыдно говорить, но я убегал от каменной глыбы.

          - Она что, гналась за тобой?

          - Да нет, но она очень сильно гудела.

          - Отец, дорогой ты наш, это гром гремел.

          - Это я и сам сейчас понимаю.

          Братья рассмеялись, Анан тоже не выдержал. Они стояли, обнявшись, мокрые и громко смеялись.

          - Все-все, идемте в дом. Я думаю, что вы уже проголодались.

          - Идем, отец, идем.

          ДОМ КАИАФА.

          - Иосиф, ты уже вернулся?

          - Да, Наара.

          - Я вижу по тебе, что ты устал.

          - Нет-нет, любимая, я не устал, но от обеда не откажусь.

          - Конечно, дорогой, я сейчас, у меня уже все готово.

          - Наара, зови сразу и детей.

            - Иосиф, они уже пообедали и сейчас гуляют.

            - Дорогая, тогда ты присядь со мной, мне надобно поговорить с тобой.

            - О чем?

            - Помнишь, я когда-то рассказывал тебе о пророке, по имени Иисус?

            Наара посмотрела на Иосифа:

            - Да, я помню, ну и что здесь такого?

            - Наара, я начинаю верить в Него и во все Его деяния.

            - Иосиф, ты же взрослый человек, неужели...

            - Нет, дорогая, ибо, чем старше я становлюсь, тем больше верю в силу этого пророка. Ведь о Нем сейчас говорит вся Палестина.

            - Иосиф, а как относится к этому синедрион?

            - Вот в том-то и дело, что все члены синедриона стоят против этого отшельника, по имени Иисус, хотя, мне кажется, что многие верят в Него, но молчат и делают вид, что согласны со всеми. А, лично я чувствую, что Понтий Пилат очень многое знает об этом галилеянине, но он тоже пока молчит. В общем, дорогая Наара, получается какой-то замкнутый круг.

            - Иосиф, давай будем жить, как и раньше жили. Не думай больше об этом пророке, и такие люди не нужны в нашем доме, ведь они забываются очень быстро.

            - Нет, дорогая, ты заблуждаешься. Допустим, о пророчице Анне  люди говорят, как о Боге.

            - Иосиф, успокойся, пусть так, как угодно Богу, а ты обедай и отдыхай.

            Иосиф посмотрел на жену. „ Дорогая, я тебе не все говорю, но я знаю о Нем очень много”, – подумал Иосиф.

             - Иосиф, ты так ничего и не съел.

             - Наара, спасибо тебе, сколько смог, столько и принял пищи мой организм. Извини меня, но я выйду из дома, хочу немного побыть один.

             Иосиф вышел из дома, солнце заходило за горизонт. Люди толпами возвращались с Базарной площади по домам. Иосиф думал: „Боже! Люди, какие вы темные, живете, не ведая ничего, смотрите себе только под ноги, а другого не замечаете. А надобно бы хоть изредка задумываться о том, для чего дана эта жизнь, и что будет потом”.

             - Иосиф, мир тебе! Иосиф, Иосиф... дальше с этой жизнью...

             - Да, Аарон, извини меня... , но я слушаю тебя.

             - Я тебе не помешал?

             - Да нет.

             - Ты о чем-то думаешь?

             - Аарон, как тебе сказать, судя по всему...

             - Хорошо, хорошо думать о жизни – это не вредно и не грешно.

             - Аарон, а как ты узнал, о чем я думаю?

             - Я не узнал, а просто прочувствовал это.

             - Ну, сосед, я удивлен. Ты случайно не пророк?

             - Нет, я пастух и обыкновенный человек, и, смотря на простого человека, можно увидеть все без всяких пророчеств. Не обессудь меня, идем ко мне.

             - Нет, Аарон, давай лучше посидим здесь, ибо дом создан только для семьи и сна, а все то, что мы видим вокруг себя – это создано для жизни вечной. И чем больше мы будем смотреть своими глазами на эту жизнь, тем лучше будем себя чувствовать.

             - Иосиф, прости меня, ты священник, ты умен, а что с меня взять.

             - Аарон, пойми, что я такой же человек, как и ты, можно сказать, что я тоже овца, являющаяся перед неведомым пастухом, хотя меня сейчас беспокоит другое.

             - Что именно?

             - А вот то, что я себя чувствую волком среди овечек.

             - Иосиф, ты меня удивляешь.

             - Аарон, меня кое-что тревожит.

           - Что именно, скажи мне, хотя я боюсь спрашивать тебя о сем.                                                       

           - Ты слышал об „огненных колесницах”?

           Аарон задумался, а потом промолвил:

           - Иосиф, а ты меня не предашь?

           Иосиф посмотрел на Аарона:

           - Все-все, я понял. Да, Я слышал о них, но сам не видел. Но когда был в Капернауме на базаре, я слышал об этих колесницах.

           - Аарон, тогда понятно, а это значит, что не один я сошел с ума.

           - А ты что видел?

           - Нет-нет, я не видел. Прощай, я пошел домой.

           - Иосиф, извини меня, если ты...

           - Нет, Аарон, все хорошо.

            ДОМ АНАНА.

            - Отец, с тобой все нормально?

            - Да, дети мои, все хорошо.

            - Ты скажи нам, тебе там...

            - Мир вам!

            - О, дети мои, Охрон, Иасув, вы уже вернулись?

            - Да, отец, у нас все нормально. Но почему ты такой бледный?

            - Дети мои, хотя я уже и стар, но все равно..., - Анан замолчал.

            - Отец, мы тебя слушаем.

            - Хорошо, но поймите не только меня, но и себя; спрошу и я вас: если с вами случится что-то необыкновенное, к чему это вы все причислите?

            - Отец, нам трудно сказать, ибо мы проповедуем только по Писанию.

            - Вот именно, в том-то и дело, а внутри себя вы ничего не слышите?

            - Нет, мы ничего не слышим.

            - Дети мои,  а я слышу.

            - Отец, ты лучше успокойся и не обращай на это внимание. Все будет хорошо. Лучше расскажи, что было дальше с Анной, нам интересно знать.

            - Хорошо, слушайте... Анна дождалась обеденного времени, вначале ей было страшно идти к берегам Галилейского моря, и все же она решилась. Когда она шла вдоль шумевшего моря, ей казалось, что она плывет в этом бескрайнем просторе. И было столько легкости, будто она парила где-то там в Небесах. Мысли окрыляли ее, и в один момент Анна остановилась: „Боже, что это?” – подумала она, увидев перед собой некое Божественное явление, которое излучало что-то невероятное для глаз ее. Анна стала на колени и снова всмотрелась в свечение. После она приподнялась и заплакала: „Наконец-то я увидела свой сон, и этот сон являлся всей моей жизнью”. Она стояла и плакала до тех пор, пока не померкло солнце. И вдруг перед ее очами появилось прозрачное, светящее облако, из которого образовалось нечто человеческое: „Анна, подойди ко мне поближе”. – „Я не знаю кто ты”. Видение улыбнулось и сказало: „Анна, ты избранная”. – „Я не понимаю, о чем ты говоришь?”. – „Я говорю о тебе, ибо тебе жить среди людей”.

            - Отец, а почему она была  так уверенна?

            - Дети, вы так ничего и не поняли.

            - Нет, дорогой, нам все понятно.

            - Отец, и сколько Анна прожила на белом свете?

            - Вы же у меня спрашивали об этом.

            - Отец, и все же?

            - Все, дети, отдыхайте, а в следующий раз я вам расскажу о ней больше.

             Анан снова погрузился в свои мысли. Ему грезилось нечто необыкновенное, перед ним витало что-то светлое. Он был в своих мыслях, а мысли есть и являются одной составной частью мозга. И вот встреча произошла.

             - Дорогой ты Мой человек, ты являешься просто человеком, и Я понимаю, как трудно вам познать все то, что Я дарю вам. Но ведь Я то рядом с вами, и Я вас охраняю и оберегаю.

             Анан вздрогнул:

             - Дети, извините, я же вас просил идти отдыхать.

             - Отец, хорошо, мы уйдем, только еще несколько слов об этой пророчице.

             - А вы помните, на чем я остановился?

             - Да-да, помним.

             - И вот, когда Анна вошла в светящееся облако, она услышала глас Божий: „Дорогая Анна...”.

             - Да, я вас... точнее говоря, Боже...

             - Анна, молчи и слушай. То, что с тобой происходит, я повторяю, все, что происходит – это не сон, и не бойся этого, ибо ты уже есть и являешься Моей избранницей. Пророчицей Святой Анной.

             - Но ведь Вы мне только что говорили...

             - Да, Я говорил, и Мне не трудно снова это повторить.

             - Хорошо, я буду пророчицей, но кто же тогда остальные?

             - Учти, остальные будут жить за счет тебя. Ибо ты будешь доносить Истину Мою ко всем, не слышащим Меня. Все, ты можешь возвращаться в свой дом.

             Послышался храп.

             - Братья, идем отдыхать, видите, отец уже отошел от своих мыслей.

             - Что ж идемте.

             И все удалились на ночлег.

             Всю дорогу домой Анна шла молча. Ее осеняли разные мысли. Она боролась с ними, а волны Галилейского моря омывали ступни ее ног, как бы лаская ее своей прохладой.

             Когда Анна вошла в свой дом, к ней обратился ее отец:

             - Анна, что с тобой? – Но Анна его уже не слышала. Она прилегла на кровать и погрузилась в необыкновенно-таинственное пространство, где вокруг все светилось ярким светом и омывало ее своей добротой. Ей было очень приятно. Анне не хотелось покидать все то приятное, что она чувствовала в этот момент. И так она пролежала двое суток. Когда Анна очнулась, она увидела пред собой своего отца, который сразу же спросил ее:

            - Дочь моя, наконец-то, объясни мне, что с тобой?

            - Отец, я не могу объяснить тебе, что со мной происходит. И, чтобы со мной не происходило – все это к лучшему, ибо я познала то, что ты этого пока не можешь познать.