ВЕЧНОСТЬ

                                                                          24, Сей Ученик и свидетельствует о сем, и написал сие;

и  знаем, что истинно свидетельство его.

                                                                                                25 , Многое и   другое сотворил  Иисус; но если бы

                                                                                             писать о том подробно,   то,  думаю, и самому

                                                                                             миру не вместить бы написанных книг. Аминь.

Евангелие от Иоанна гл. 21

              ИЕРУСАЛИМ. (Жилище Мира). Первые лучи восхода солнца начали согревать улицы Иерусалима. Появились ранние прохожие, и спустя некоторое время город зашумел людским морем. Жизнь кипела и двигалась вперед. Каждый житель Иерусалима жил своей жизнью, и в своих заботах не всяк человек замечал прекрасного восхода солнца, ибо было не до этого. Все стремились что-то продать, дабы прокормить свои семьи. При правлении Тиверия Кесаря жизнь была очень трудной, особенно для бедных и многодетных, а таковых в Иерусалиме было очень много, но все хотели жить, как и все высшее общество Земли Обетованной.

           О, Иерусалим. Иерусалим – Земля Обетованная, хотелось бы тебя видеть иным, как и все будущее всей Земли, да и всех человеков. Желание переполняет чашу, чашу потребностей, но и чаша имеет, и будет иметь свои края. И духовная обездоленность не сможет уничтожить все разумное и все живое. Некий человек может все переиначить  в своих мыслях, но благий и духовно Божий, поймет все от души.  Жизнь идет круговоротом, она что-то убирает, и что-то вновь рождает, чему-то радуется и чему-то огорчается. И вот в этом Божьем свершении жил не только Иерусалим, но и вся Земля, Богом данная.

           Земля-Земля, со времен рождения Бога Единородного ты была очень униженной, обездоленной и обиженной, и предела этому не было. И вот ступила по тебе нога Бога-Человека, она двигалась вперед, и в этом движении ты чувствовала, что по твоей почве идет вперед Сам Господь Бог и имя Ему – Иисус Христос. Он нес с собой все святое, все истинное и благое. Он шел с Вечностью вперед и вел за собой всех своих Учеников, истинно-Божьих и правдоподобных.

           Жизнь, эта светлая жизнь! Этому не было предела, все радовалось, и казалось, что солнце светило как-то по другому. Иисус несся вихрем, окутывая Своей мыслью весь Простор Небесный. Прелести Его порой замечали не все, но многие чувствовали, что на Земле Обетованной происходит что-то необыкновенное. Где-то там, вдали, слышалось другое, что некий Иоанн вершит Начало от Бога, глаголящего с Ним.

           В те времена на Земле обетованной  были первосвященниками   Анан  и зять его Иосиф Каиаф. Жили они в дружбе, раздора между ними не было никогда. Как и всяк человек, они радовались жизни, и благополучие окружало их со всех сторон.

           У Анана было пятеро сыновей и одна дочь по имени Наара. Двое сыновей Анана являлись священнослужителями. И Анан гордился ими. Дочь жила с Иосифом в центре Иерусалима. У них было трое детей – две дочери и один сын. И этому Анан тоже радовался, ибо точно знал, что если с ним что-то случится, то в беде его не оставят одного. Между собой они встречались очень часто, делились всякими впечатлениями. Но больше всего они говорили о жизни, жизни настоящей и той неведомой, которая каждого ждет впереди. Обычно разговоры затягивались до поздней ночи, и лишь по восходу солнца они расходились по домам. Дом Анана находился недалеко от дома Иосифа, второй же дом стоял на окраине Иерусалима, где большую часть времени Анан проводил со своей семьей. Всем им нравилась эта гористая местность. Часто, взобравшись на какую-либо возвышенность, Анан часами мог находиться там. Он любил смотреть с высоты птичьего полета на свой родной город, особенно в те моменты, когда всходило солнце – солнце добра и великого добродушия.

             В этот момент его посещали разнообразные мысли. Он много мечтал о том, что когда-то, возможно через века, город этот станет еще краше и намного многолюдней. Где-то там, внутри его появлялись разные картинки будущего жития. С закрытыми глазами он видел, как ему казалось, необыкновенные вещи. И вот в тот момент,   он открывал глаза и снова видел реальную обыденность. По возвращению домой Анан рассказывал своим домочадцам о том, что видел и слышал в своих мыслях. Конечно, при его рассказах часто раздавался смех.

           - Отец!

           - Да, дети мои.

           - Ты случайно не пророк?

           - Не знаю, не знаю, хотя порой я вижу точно так, как когда-то видела в своих мыслях все необыкновенное пророчица Анна.

           - А разве ты ее знал?

           - Да, дети, я знал ее и очень хорошо. Даже в свои преклонные годы она могла предвидеть все. Учтите, то, что она предсказывала – все сбылось. Лично я удивляюсь этому. Анна даже свою смерть видела и всегда говорила, что на восемьдесят четвертой весне ей предстоит отправиться в Вечный Небесный путь. Многие, слушающие ее, просто не понимали, о каком это пути она говорит, хотя  люди знали, что это есть смерть.

           - Отец, ты веришь в то, что есть некое продолжение?

           Анан усмехнулся:

           - Если бы не верил, то ни я, ни вы  не были бы священниками.

           - Ты можешь нам, хотя бы немного, рассказать о жизни пророчицы Анны?

           - Конечно, могу. Я знал ее хорошо, когда она уже была в преклонных годах. А об остальной ее жизни я многое слышал только от людей, старых и очень мудрых. Они рассказывали, что сама Анна была из Галилеи, род ее происходил от колена Ассирово, и являлась она дочерью Фануиловой. Будучи еще ребенком, перед глазами своих родителей, она казалось не такой, как все остальные дети. Родители побаивались, думая при этом: не больна ли их дочь. Но они ошибались: Анна росла и с каждым годом она преподносила для своих родителей что-то новое. Удивлению не было предела. И вот, когда от роду прошло четырнадцать весен, Анне во сне явился ее Ангел Хранитель и обратился к ней:

           - Анна, ты будешь вершить очень добрые дела ради человеков. И когда на Земле родится Сын Божий, ты с Симеоном благословишь Его на путь благий.

           - Да, но, как я узнаю Сына Божьего?

           - Бог тебе укажет путь, и ты найдешь его.

           Анна открыла глаза, пред ней стоял ее отец:

           - Дочь моя, с кем это ты говорила?

           - Отец, я говорила с Ангелом своим.

           - И какой же он был на вид?

           - Точно такой, как и я сама. Только он легкий и прозрачный, как родниковая вода.

           - И часто ты с ним встречаешься?

           - Да нет, отец, сегодня я впервые увидела его, а раньше я его только слышала.

           - Хорошо, Анна, отдыхай. Не буду тебе мешать общаться с твоим Хранителем. Только прошу, никому об этом не сказывай, ибо наша семья от этого может только пострадать.

           - Конечно, отец, я буду молчать, только верь мне, пожалуйста.

           - Дитя ты мое, я верю, хотя признаюсь, с трудом.

           Анна закрыла глаза, и вот снова пред ней появилось светлое свечение, от которого исходило тепло.

           - Анна, скажи, тебе приятно общаться со мной?

           - Да, очень.

          - Я слышал твой разговор с отцом и прошу тебя, больше ему ничего не рассказывай до тех пор, пока тебя не признают люди, тогда и отец полностью поверит в тебя  в твой Божий дар.

          - Скажи мне, скоро ли это произойдет?

          - Анна, дорогая ты моя, ведь это уже происходит, и я тебе говорю, что через два года вы всей своей семьей оставите Хоразинь, и будете жить в Иерусалиме, ибо так угодно Всевышнему.

          - Боже, как это все интересно! Ангел ты мой, а чем ты еще можешь меня удивить?

          - Анна, завтра, а точнее, уже сегодня, в обеденное время прогуляйся по берегу Галилейского моря.

          - А со мной ничего не произойдет?

          - Нет, не бойся. Только Бог своим теплым дождем омоет тебя, дабы ты была всегда духовно чистой девой.

          - Что ж, я согласна.

          - Анна, прошу тебя, ничего не забудь.

          - Я не забуду и обязательно приду на то место.

          - Вот и молодец.

          Свечение исчезло, а вместе с ним и добродушное тепло.

          Вскоре Анна проснулась: «Как это все прекрасно», - подумала она

          Дети очень внимательно слушали Анана, и кто-то из них спросил:

          - Отец, почему ты замолчал?

          - Понимаете, дети, когда я вам все это рассказывал, можно сказать, что я себя не ощущал, вроде бы меня здесь с вами и не было.

          Сыновья засмеялись:

          - Отец, ты находился все время здесь.

          «Ну, и, слава Богу», - подумал Анан. И промолвил:

          - Все, дети, на сегодня достаточно.

          - Ну, отец, мы тебя просим, расскажи нам еще про нее.

          - Нет-нет. Охрон,  Иасув, вам пора отправляться на службу, а с остальными братьями я в это время займусь делами по хозяйству.

          - Отец, как же мы будем вести службу, если у нас перед глазами стоит образ пророчицы Анны?

          - Это  хорошо, а  завтра мы опять продолжим начатое.

          Охрон и Иасув с великим огорчением отправились исполнять свои обязанности, ибо отцовское слово для них было законом, и они чтили его. Отца своего они уважали точно так, как и самих себя. Они шли по улицам Иерусалима, не замечая прохожих.

          - Охрон, почему ты молчишь?

          - Понимаешь, Иасув, мне тоже хочется увидеть своего Ангела Хранителя.

          Иасув улыбнулся и сказал:

          - А ты раньше ложись спать, может, он и к тебе во сне придет.

          - Иасув, ведь я серьезно говорю.

          - Но ведь я тоже не шучу.

          - Охрон, стой!

          - Брат, что случилось?

          - Куда мы идем с тобой?

          - Ну, конечно же, в синагогу.

          - Но ведь она уже осталась у нас позади. Эх ты, пророк, пророк.

          - Иасув, а ты куда смотрел?

          - Я не смотрел, а слушал тебя, все же, как ты хорошо умеешь говорить с самим собой!

          Охрон покраснел:

           - А разве я-я…

           - Да, ты и, главное, какие ты вещи говорил, Охрон, я удивлен. – Иасув обнял брата, и они засмеялись.

           - Все, Иасув, хватит, давай сделаем серьезный вид, ибо прохожие нас могут не так понять.