РИМ 12

"Мама Мария, но я же видел, это на самом деле было, но почему дерево не сгорело?" - "Ну, у Иисуса спроси, Я тебе ответить не могу". - "А где Иисус?" - "Да разве ты Его не заметил? Он же стоит у самого дерева". - "Не может быть". - "Посмотри сам". - "И правда стоит, как же я Его не заметил. Иисус, ответь мне, пожалуйста". - "Я знаю, о чем ты хочешь Меня спросить, Павел. Сила Господа Всевышнего осенила де­рево, поэтому оно и осталось целым". - "Да-да. Иисус, мне все понятно, хотя..." - "Павел, не сомневайся ни в чем, ибо все, увиденное твоим оком, есть Сила Божья". - "Да я и не сомневаюсь. Просто мне, как человеку, инте­ресно знать". - "Но ведь ты знаешь очень многое". - "Иисус, но познать еще больше - мой удел". - "По­знаешь ты за свою жизнь то, даже о чем и не думал никогда". - "Иисус, но когда это будет?" Иисус по­смотрел на Варнаву. "А вот тогда, когда Варнава на голову выше будет от тебя".
Даврий не находил себе места, мысль о Корнилии не покидала его: "Ну почему, ну почему, ну почему? Почему он мне ничего не сказал? А вообще-то, он же ведь воин, поэтому и промолчал. Но я не могу больше терпеть это безобразие, нужно что-то предпринимать, ибо все может закончиться чем-то нехорошим по отношению ко всем, кого я знаю. А они прекрасны, с ними так легко об­щаться, приятно находиться рядом с ними. На мой взгляд, они действительно не земные, небесные люди - это точно", - думал Даврий. "Артема, одевайся, идем к тому воину, я больше не в силах терпеть разлуки". - "Нет, Даврий, я останусь здесь, а ты иди, я не хочу вам мешать. Побудьте наедине". - "Что ж, быть по-твоему, но я иду". - "Корнилий, брат ты мой". - "Даврий, извини меня за вчерашнее". - "Нет, нет, ради Бога, Корнилий, я все знаю, но почему ты скрыл все от меня?" - "Даврий, разве этим можно гордиться?" - "Корнилий, я тебя по­нимаю". - "Даврий, если ты мне веришь, то я действи­тельно видел то, о чем говорил нам Иисус. Я был там, и меня почему-то тянет туда". - "Корнилий, об этом пока не думай, судя по всему, рано нам еще туда, да и сам Господь Бог нас туда не пускает. И я и ты, мне кажется, полностью убеждены". - "Даврий, а как у тебя дела с твоей любимой?" - "Слушай, ты снова начинаешь?" - "Да нет, я там был, хотя и недолго, но ее не видел". - "Значит, не поспел еще и вовремя ушел из Царствия бытия потустороннего". - "Вина хочешь?" - "Да нет, Корнилий, спасибо, не время пить вино". - "Ты меня извини, я немного выпью". - "Конечно, конечно, тебе сейчас самый раз. Корнилий, я... ладно, я промолчу". - "Да нет уж, говори". - "Нет-нет". - "Ты что, специ­ально?" - "Нет, Корнилий, просто хочу повторить". - "Что именно?" - "То, что ты мой брат на всю жизнь". Корнилий подошел, обнял Даврия и заплакал: "Даврий, извини меня, тяжело мне на душе. Сейчас я сам не знаю, чего хочу". - "Я понимаю тебя, Корнилий. Ведь не каждому дано пережить то, что мы пережили с тобой". - "Успокойся, уже все позади осталось, там, где-то в темноте, которую мы уже преодолели".
"Мир вам". - "Мир, мир". - "О, Господи, Иисус, извини нас". - "Нет, извините уж вы Меня. Я все слышал и попрошу вас успокоиться, ибо вы сами из­рекли из уст своих именно то, что все осталось позади. А сегодня есть новый день, а с ним к вам пришла и новая жизнь". - "Иисус, присаживайся". - "Спаси­бо, Корнилий". - "Скажи мне, если бы я захотел остаться в Царствии Твоем, что бы было?" - "Кор­нилий, как тебе сказать, было б все так: светило бы солнце или шел дождь. Люди в своей суете не заме­чали бы всего. Ты бы все видел, но иначе, чем сейчас".
- "Иисус, я тебя попрошу: сними с меня, конечно, если сможешь, потустороннее притяжение, ибо мне плохо".
- "Хорошо, закрой глаза и сядь поудобнее. Что ты видишь сейчас?" - "Большой город". - "И что в том городе творится?" - "Я не знаю, как сказать, но суета из сует". - "Посмотри в сторону". - "Иисус, да это же я, но что за колесницы скачут по улицам?" - "Корнилий, молчи, но смотри". - "А это кто идет? Я вижу Даврия и рядом с ним - женщина и две ма­ленькие девочки. Судя по всему - его дети". - "Взгляни на небеса, что там ты видишь?" - "Огром­ную, воздушную... колесницу. Она светится и перели­вается всеми цветами". - "Хорошо, Корнилий, идем дальше улицами того города". - "Иисус, мне прият­но. Я вижу Мать Марию, Павла и Варнаву, но они не смотрят на меня. И что у них за одежды такие? Иисус, остановись, стой, прошу Тебя. У лавки винной Иуду вижу и не одного, Сафаит рядом с ним". - "Нет-нет, Корнилий, идем дальше". - "О, Боже, это же Варав­ва, но он тоже не смотрит на меня". - "Тебе интерес­но быть там?" - "Иисус, у меня нет слов". - "Корни­лий, прошу тебя, подойди к тому мужчине и спроси его". - "О чем?" - "Какая река течет рядом с городом". - "Сейчас, Иисус. Мужчина!" - "Да, я вас слушаю". - "Как имя этой реки?" - "А вы что, впервые у нас?" - "Да, впервые". - "Евфрат. Вы меня изви­ните, а почему на вас такая одежда? Это что, новая мода?" - "А что такое мода?" - "А, с вами все понятно. Извините, я спешу". "Корнилий, возвращайся, потихоньку открой глаза". - "Иисус, спасибо". - "Корнилий, ты был там, где живут те, кто даже еще не родился" - "Как мне все понять?" - "Как хочешь, так и понимай. Хотя, Корнилий, это трудно понять, ибо весь жизненный цикл - взаимосвязанная закономер­ность". - "Иисус, Ты говоришь так, как будто бы Ты пришел оттуда, где только что находился я". - "Кор­нилий, пойми, вся сложность заключается не в теле, а в энергетической гармонии". - "Иисус, мне всего не понять". - "Да-да, Корнилий, всему свое время. Пре­одолевая жизненный путь, всегда нужно готовить себя к тому, что неведомо многим. Но жизнь, в каком бы она измерении ни находилась, останется жизнью". - "Да, Тебе легко говорить, мне же..." - "Корнилий, успокойся, ибо ты видишь все". Даврий смотрел со стороны и ничего не понимал, но думал: "Господи, смотрю на Тебя и не нарадуюсь, Ты - все, по крайней мере для нас, для тех, кто Тебя видит и чувствует Тебя, как что-то необыкновенное. Кто я, кто Корнилий, да про­сто мелочь, которая заселяет то, что создал Твой Отец. Ты же Господь. Господь Бог. Боже мой, я рад, что живу рядом с Тобой. Пройдут многие года, века, знаю точно, что не будет ни меня, ни Корнилия, но Ты оста­нешься на века. Я не мудрый, но то проявляется у меня и, наверное, с Твоей помощью, и те проявления я чув­ствую с каждым днем все больше и больше. Да все и так понятно: Ты есть истинный Учитель, Наставник и Бог среди нас". - "Даврий, добавь еще: "среди всех вас". - "Иисус, извини меня. Но мне кажется, я ни­чего..." - "Да, Даврий, твои мысли хорошие. Если можно, то Я вас обниму с Корнилием, ибо вы есть суть Моя". - "Иисус, пройдет много времени, и люди мо­гут не понять". - "Корнилий, что ты имеешь в виду?"
- "Да вот то, что мы, простые люди, стоим, обнявшись с Богом". - "Корнилий, Бог Богом, но Я же еще и человек. Конечно, Я все понимаю и надеюсь на то, что люди поверят, ибо ты видишь слезы на Моих глазах".
- "Иисус, прости меня. Мы мужчины, но мы плачем, и я думаю, что плачем не из-за горя и прихоти своей, а из-за понимания того, что мы обняли свое будущее и вечное". Так они стояли долго и смотрели друг другу в глаза.
"Понтий!" - "Я слушаю тебя, Клавдия". - "Чем ты намерен заняться сегодня?" - "Понимаешь, Клав­дия, что-то тревожно у меня на душе, пожалуйста, по­шли слуг, пусть пригласят ко мне Корнилия, мне нужно с ним побеседовать". - "С какой стати?" - "Я и сам не знаю, наверное, из-за того, что все надоело и предостаточно надоело". - "Так может, не нужно слуг посылать, отправься сам к нему". - "Клавдия, если ты не против, то я так и сделаю. Тогда пусть слуги приготовят мне колесницу". - "Понтий, хотя бы один раз в жизни пройдись ты по улицам Иерусалима и посмотри на людей". - "Знаешь, Клавдия, а это хо­рошая мысль, я так и сделаю. Охрану ко мне". - "Нет-нет, Понтий, без охраны". - "Да меня же мо­гут..." - "Я думаю, что ничего не случится". - "Клав­дия, ты уверена в этом?" - "Конечно, мое женское сердце никогда меня еще не подводило". - "Хм, как же так, я, прокуратор, буду идти улицами Иерусалима и без охраны?" - "Очень просто, как и многие ходят".
- "Но ведь они не лю.., извини меня, Клавдия". - "Вот-вот, дошло наконец-то до твоего разума, что именно мы все люди и ходим под единым Богом, а Он не смотрит, где прокуратор, а где пастух". - "Дай мне мои одеяния". - "Понтий, надень эти вещи". - "Ты что, с ума сошла? Я же буду выглядеть в них нищим".
- "Ничего, зато почувствуешь себя человеком". - "Нет-нет, я не могу пойти на это". - "Понтий, ну ради меня сделай хотя бы один раз что-то радостное для моей души". - "Ну если ты в том видишь радость, давай мне одеяния". Пилат переоделся. "Клавдия, смот­ри, смотри, на кого я похож". - "Я вижу. Вот так и пойдешь". - "Но мне стыдно". - "Ничего, множе­ство людей не стыдятся, а ты среди них будешь ка­заться просто мелкой незаметной частицей". - "Что ж, тогда я иду".
Пилат вышел из своего дворца. Слуги и охрана, увидев его в таком виде, подумали: все, он окончательно сошел с ума. Понтий покраснел, ибо почувствовал взгля­ды, да и мысли своих подчиненных. Он шел по улицам Иерусалима и удивлялся: Боже, почему город мне ка­жется другим, каким-то незнакомым? Да и люди ка­кие-то особенные.
"Смотрите, смотрите, Понтий Пилат". - "Да нет, не может быть, этот человек просто похож на него". - "Да нет, он", - кричали люди. Пройдя базарную пло­щадь, он вышел на Прямую улицу. За ним двигалась огромная толпа. "Господи, неужели они меня будут пре­следовать до дома Корнилия?" Понтий ускорил шаг. "Нет, больше в таком виде я никогда не выйду на улицы Иерусалима. Ну, Клавдия, ну, Клавдия, отомстила мне сполна. Но почему люди так удивляются, ведь я же такой как и они, хотя, хотя нет, не такой, как они. Слава Богу, вот уже и дом Корнилия, нужно побыстрее войти в него".
"Корнилий, Мне пора". - "Иисус, спасибо Тебе". - "Нет, Корнилий, спасибо вам, ибо вы истинные люди. Мы снова скоро увидимся, но уже там, на Елеонской горе. До встречи". - "Что ж, Иисус... Даврий, смотри Его уже нет". - "Корнилий, ты лучше вот сюда посмотри, что за толпа людей движется к моему дому?" - "Да... Что бы это значило?" - "Корнилий, к тебе можно?" - "Конечно, можно". Из-за дверной ширмы появилась голова Пилата.
"Даврий, смотри, его что, уже разжаловали?" - "Я ничего не могу понять. Понтий, что у тебя за вид?" - "Извините меня, это Клавдия меня так нарядила". - "Ха-ха-ха, ну, женщина, ну, молодец. Значит, она у тебя не только женщина, ибо у нее есть что-то и от нашей плоти. Так вот, теперь все понятно, толпа двигалась за тобой. Вот действительно смелость, и эту смелость срав­нить ни с чем нельзя". - "Корнилий, прости меня. Не нужно больше ничего говорить, ибо у меня и без того скверно на душе". Даврий подошел к Понтию. "Скажи мне, Понтий, у тебя скверно на душе из-за того, что ты в этих одеяниях прошелся по улицам Иерусалима, или тебя тревожит что-то другое?" - "Даврий, как тебе сказать, не в одеяниях моих дело, а внутри меня что-то беспокоит, сильно беспокоит". - "Да, я услышал ис­тинное признание от человека, который занимает такой пост, и дай Бог, чтобы это действительно было от души".
- "Даврий, поверь мне, я ничего не скрываю". - "Что ж, хорошо, Понтий, тогда выйди из дома к людям и при­кажи им, чтобы они разошлись". - "Даврий, но..." - "Нет, Понтий, я не приказываю, ты сам чисто челове­чески выйди и скажи им - пусть они разойдутся". Понтий покраснел: "Что ж, быть по-вашему". Опустив голову он вышел. Толпа замолчала.
- "Люди, да, это я, прокуратор. Вы удивлены, я вижу, моим поведением. Но не обессудьте меня и, пожалуй­ста, разойдитесь". - "То его нечистая водит". - "А может, его Господь Бог наказал?" - слышалось из толпы. "Как бы ни было, прошу вас, разойдитесь".
- "Даврий, я исполнил вашу просьбу". - "Понтий, мы видели. Да, у тебя еще что-то осталось человечес­кое, гордись". - "Гордиться мне нечем, ибо на мне тяжелый груз висит, если это можно назвать грузом. На мой взгляд, намного тяжелее, потому что все давит на мозги и совесть мою. А сегодня я воочию увидел свое настоящее лицо, и, наверное, я понял, что такое жизнь, ибо увидел то, чего раньше не мог видеть". - "Корнилий, дай ему вина, а то он разрыдается сейчас". Понтий снова покраснел, а сам подумал: я прокуратор, до чего я докатился, да я уже никто, просто Понтий Пилат с утерянным своим достоинством. Он молча выпил вино, присел, взявшись руками за голову. "Кор­нилий, что будем делать дальше?" - "Даврий, я не знаю". - "Можно мне сказать?" - "Понтий, мы слушаем тебя". - "Давайте навестим врага моего".