ССУДНЫЙ ДЕНЬ 2
На следующий день, взяв с собой брата, я отправился в сторону моря. «Дети, не задерживайтесь, скоро будем обедать», - вслед крикнула нам мама.
Солнце согревало землю. Мы с братом улеглись на песке, было очень приятно. Я лежал на спине с закрытыми глазами, но лучи солнца сквозь веки пробивались к моему сознанию. Мне виделось все кроваво-багровым и очень нравилось. Вдруг все потемнело, ко мне подошла красивая женщина. Она была прозрачна, одежды ее переливались: «Сыночек, здравствуй! Я опять говорю тебе, что я твоя настоящая мама, которая выносила тебя, но родить по-человечески мне не дал твой отец. В доказательство этому является шрам на твоей щеке». «Если ты моя мама, то почему не находишься рядом со мной?» «Сыночек, но я бестелесна, и все же нахожусь рядом с тобой» «Я не верю тебе, ты мне снишься, как и та старушка в черном». «Нет, сын, это не сон. А вот ту старушку опасайся и обходи ее стороной».
И вдруг в эти минуты на меня что-то стало сыпаться. Я не смог открыть глаза. Но, быстро вскочив, отряхнулся и увидел: передо мной стоял мой брат и держал в руках песок. Мое сознание не выдержало, и я его стал избивать беспощадно, пока из носа и рта у него не пошла кровь. «Отдай его мне, не жалей». Я посмотрел в сторону моря и на водной глади увидел старушку, которая продолжала кричать: «Тащи его сюда!» Я схватил его за руку и потащил к морю, он плакал, извиваясь. Делая все это, я наслаждался, некая страсть одолевала меня. Мое внутреннее сознание желало смерти моему брату. Он чувствовал это, а точнее говоря, не он, но то, что находилось внутри его плоти. У меня закружилась голова, и мое тело рухнуло на песок.
Передо мной вновь появились видения. Я был взрослым мужчиной, на мне была форма, которую в то время называли военной. Форма мне очень нравилась. На данный момент мне было 27 лет. Что именно я запомнил, я вам сейчас расскажу. Я видел многотысячное скопление людей, они плакали, трепетали в какой-то бездне. Я проходил между рядами. Страх меня не одолевал, я чувствовал наслаждение. Мое сознание видело, как вели людей к огромным истопкам, где их сжигали. В какой-то момент мне было страшно смотреть на все это и все-таки из пепла, из этого запаха образовалась некая тень. Она подошла ко мне и сказала: «Наслаждайся вот этим. И пусть это будет не зависть, а удовлетворение». Я опять же спросил: «Кто же ты, почему я вижу все время тебя. Неужели я рожден только для этого?» Тень мне ответила: «Следуй в эту толпу и веди их туда, куда их следует вести». «Извини меня, но их ведешь ты, а не я» Послышался громкий смех и пепел передо мной растворился. Мой взор был направлен в толпу, которая шла к той участи, которую я в принципе еще не понимал.
В эти минуты ко мне подошла маленькая девочка, от рода ей было не более восьми лет. Она жалостливо попросила меня: «Дядя, спаси меня». Но этого слова я не понимал. Я внимательно смотрел на клубы дыма, исходящего из печей, где варилось все живое. Посмотрев на небо, куда взвивался клуб черного дыма, я увидел невдалеке от него яркое свечение. Я увидел женщину, которая как бы, считалась моей матерью. Она снова обратилась ко мне: «Сыночек, я умоляю тебя, помоги этим людям, и уйди от этого мракобесия». Но мне вновь что-то мешало понять ее. Я открыл глаза, рядом со мной стояла красивая женщина. На ней был надет один только сарафан. Она попросила меня: убить ее, но постараться спасти ее дочь. Ведь ребенок ни в чем не виновен. И силы тьмы одолевают нас. Но чем я мог помочь, когда темная тень требовала от меня кровожадности. Я промолчал. И в этот миг прочувствовал, что по моей правой щеке течет кровь. Женщина, которая просила о помощи, выронила бритву из рук. Прикоснувшись левой рукой к шраму, я почувствовал наслаждение и при этом, достав пистолет из кобуры, выстрелил в нее два раза. Эти выстрелы были роковыми для тех людей, которые просили меня о помощи. Толпа двигалась вперед.
Войдя к себе в комнату, я прилег. На столе передо мной стояло вино. Немного выпив, я взял в руки пистолет и вместо закуски положил его в рот. Но что же со мной происходит? В эти минуты появилась черная тень и открылась предо мной полностью. Да, в эти минуты я, действительно, прочувствовал страх, который напомнил мне о том, что я являюсь не тем, кто есть на самом деле. Эта темная сила материализовалась, она влилась в меня, мне стало снова не по себе. «Ну что, ты помнишь кладбище, где было написано: жди, я вернусь». «Да, все это я помню» «Вот ты и дождался». «Тебе нравится, что с тобой происходит?» «Да, нравится, очень нравится. И где-то там, внутри себя, я чувствую, что убью тебя» «Да нет, не убьешь ты меня, и об этом я тебе уже говорил. И метка на твоем лице все-таки осталась» «Придет время, и об этой метке я тоже вспомню» «Ну что ж, я с тобой прощаюсь, но не надолго. Возвращайся туда, где ждут тебя твои родители.
Очнулся я только дома. Надо мной стояли мои родители и плакали: «Сын, что ты творишь, почему ты такой жестокий?». Ответить им я ничего не смог. Мой взор и все мое внимание были направлены не на родителей, а на тех, кто стоял рядом с ними. Видел я злополучную старушку, а с другой стороны симпатичную женщину, которая представлялась мне моей матерью. Она плакала, заплакал и я. После всего увиденного два дня я не вставал с постели. Мне ничего и никого не хотелось видеть. И вот на третий день ко мне в комнату вошел мой брат. Он принес мне теплое козье молоко. «Брат, испей и тебе станет намного легче. Так мама сказала». Он смотрел на меня такими глазами, что мне захотелось заплакать, но я сдержался. Я встал с постели и обнял его. «Брат, скажи мне, может быть, ты видишь, что творится со мной?». Он испугался и, обмочившись, выбежал из комнаты. Когда он удалился, мне стало намного легче. Я присел на краю кровати и стал молча смотреть в окно. На улице моросил дождь, который мне о чем-то напоминал. И снова я увидел в окне ту красивую женщину, она была одета во все светлое. По ее щекам текли не то слезы, не то капли от дождя. Она манила меня к себе. Я подошел к окну, и мы долго смотрели друг другу в глаза. Мне стало не по себе, и я снова потерял сознание. Моя память погрузилась в бездну. И снова в этой темноте ко мне подошла черная тень: «Ну что, вот я и дождался снова встречи с тобой. Мои обещания исполняются всегда. Ты будешь, благодарен мне» «Но, кто ты?» «Я твоя судьба. И с этого момента ты, Анатас, продолжишь мои деяния на этой земле» «Но что я могу сделать, ведь я еще ребенок?» «Нет, ты не ребенок, и в этом уже убедился сам. Ты пронзал время, был везде. И мои прихоти перед тобой будут превыше всего. Я тебя берег для себя, никого не подпуская, даже твою родную мать. А сейчас открой глаза». И я увидел черного кота, который лизал мой шрам. Я встал, голова кружилась, но я тихонько вышел из дома. «Сыночек, ты бы оделся, а то промокнешь», - обратилась ко мне мама. Но мне было приятно находиться под дождем. Я подошел к тому окну, в котором увидел свою мать. Но ее там не было, были видны лишь ее следы. «Что же это со мной происходит? Я вроде бы и ребенок, но и чувствую себя уже совсем взрослым», - подумал я.
Послышался сильный шум. Как оказалось, в этот момент молния ударила своим разрядом в вершину того камня, где я проводил многие часы. От страха я вбежал в дом и закричал: «Мама, мама, а если бы я сейчас сидел там, на этом камне?» «Сыночек, успокойся, все будет хорошо. Ведь с тобой ничего не случилось» «Мамочка, скажи мне: кто я и кто вы, зачем я живу?» Мама заплакала и обняла меня приговаривая: «Скоро, очень скоро ты узнаешь все» «Но я сейчас хочу узнать все о себе и о вас. Меня кто-то постоянно преследует, мне порой, бывает страшно». Но она только смотрела на меня и плакала.
Слышались сильные раскаты грома, но их я уже не боялся. В этот момент меня согревало материнское тепло.
Наступил вечер. Мы ужинали молча. Кот сидел в углу и смотрел на меня. «Мама, можно я дам ему немного мяса?» «Конечно, дай, потому что он сегодня какой-то странный. Я стала замечать, что в последнее время он стал бегать на кладбище». Отец засмеялся: «Может, у него погребены родственники там». Все засмеялись. «Так, дети, сейчас мы идем отдыхать, - промолвила мама. Я взял кота и направился в свою комнату. Он прижался ко мне, и мы как братья, уснули.
Вокруг была сплошная темнота. Кот согревал меня своим теплом. Какое-то время мне было приятно. И вдруг он охладел. Нет, он не заговорил со мной, но я вновь пронзил время. Я не могу объяснить это состояние, может быть, не я пронзил, но то, что находилось внутри меня. Не знаю, как это объяснить, но я оказался во всем светлом. Было очень много людей, но, как людей, я их не ощущал. Ибо это было что-то неправдоподобное точно так, как и я сам. Хотя я там был во всем черном. «Сыночек, тебе позволено попасть сюда. Посмотри на все это и возрадуйся всему этому. Я твоя мама и плохого тебе не пожелаю» «Женщина, скажи мне, где я нахожусь?» «По просьбе Творца нашего ты находишься там, где тебе и суждено быть. Ты находишься в благодати Его. Ты истинно видишь их». «Нет, женщина, увы, ты сама знаешь, где пребывал я, и ты все время являлась ко мне там. Что же это было?» «Не могу я тебе помочь в данной ситуации, потому что вся жизнь на земле зациклена в круг перевоплощений, где происходит все. И там царствуют два царя, один из которых прельщает, а второй обогащает духовно». «Женщина, я это понять не могу». «Сейчас я не могу тебе помочь, но прошу тебя, образумься». «В чем же мне надо исправиться, посоветуй» «Хорошо, со временем ты все поймешь, но сейчас я тебя покидаю. И не усомнись в том, о чем я тебе говорила» «Я не усомнюсь, но я хотел услышать ответ, кто же меня ведет?».
Вновь вокруг была сплошная темнота. Я уносился от той светлой женщины в какую-то бездну. Мне было легко и приятно. Не могу объяснить, как это получается, но передо мной снова показался белый свет. Увидев этот небольшой проем, я направился к нему. Приблизившись, меня начало трясти. В мою сущность вливались многотысячные энергетические иглы. Вокруг меня сверкали молнии. И вот наступило облегчение. С первой попытки глаза мои не открывались, но я слышал, как кто-то говорил: «Док, он приходит в себя. Пульс, давление, сердцебиение нормальное». «Где я, что со мной?» «Джонни, успокойся, все будет хорошо. Молчи, тебе пока нельзя говорить». «Док, что же со мной?» «Ничего, обыкновенная передозировка, скоро ты придешь в себя, хотя…» «Док, почему ты замолчал?» «Так нужно» «Скажи мне, где я нахожусь?» «Может тебе еще сказать, какой сейчас год»? – и доктор засмеялся. «Скажи, мне интересно знать» «Люди, люди, до чего мы идем. Джонни, сейчас 1987 год. Ты находишься в реабилитационном центре для наркоманов» «Как, 1987 год, сейчас должен быть 1433» «Вот-вот, я и говорю, до чего мы дошли». «Док, почему у меня болит щека?» «А вот об этом мы поговорим после того, как ты выйдешь из этого прихода» «Странно, но я ничего не помню» «Джонни, на это потребуется еще два дня» «А где мой кот?» «Об этом можешь спросить у Эльзы. Это медсестра, которая присматривает за тобой».
И, действительно, уже через два дня мое сознание восстановилось. Ко мне подошла медсестра и спросила:
- Как ты себя чувствуешь?
- Нормально. Но я хочу знать, где мои родители, брат?
- Ты что, вообще ничего не помнишь?
- Нет.
- Джонни, твоих родителей больше нет. Ты убил их, а точнее говоря – зарезал, и брата тоже. Обороняясь, он поранил тебе щеку.
- Сестра, но такого не может быть. Мы вчера поужинали и легли спать.
- Извини меня, но это было не вчера, а четыре дня назад. Знаешь, тебя ждет смертная казнь. Мне, конечно, нельзя говорить тебе об этом, но ведь мы живем не в средневековье, и об этом случае знают уже все.
- Хорошо, оставь меня одного. Мне нужно обо всем подумать и все вспомнить.
Эльза вышла из палаты. Я встал и подошел к окну. Странно, но я такого никогда не видел, это был просто кошмар. Посмотрев на себя в зеркало, я испугался. Мне все это снится. И вдруг я услышал тот голос, который сопровождал меня всегда: «Нет, Анатас, это не сон. Я тебе уже говорил, что ты будешь пребывать везде. Вот ты и снова в этом убеждаешься. Но это только начало, и тебя ждет смертная казнь. Я тебе помогу, но ты должен вернуться туда, откуда пришел».
- Но, как я это сделаю?
- Очень просто. Бери вот этот нож и перережь себе вены. Не бойся, умрет Джонни, но не ты.
Я так и сделал. Через некоторое время все вокруг меня зашумело, стулья и кровать поднялись до потолка. Они летали как птицы. В теле ощущалась слабость. Я тоже поднялся к потолку, и в это время в палату вбежала медсестра. Она сильно трясла тело Джонни, но оно лежало бездыханно в луже крови. Мне приятно было наблюдать за всем этим, и меня снова несло в бездну. Со мной рядом находилась страшная черная тень.
Проснувшись утром, я подошел к окну. На улице было пасмурно, море шумело, огромные волны прибивались к берегу. В это время в комнату вошла мама и обратилась ко мне:
- Сыночек, как тебе спалось?
- Мама, а где док, медсестра Эльза?
- Сыночек, а что такое док, что такое медсестра? Тебе, наверное, что-то приснилось?
- Нет, мама, я там был.
- Где это, там?
- В том городе, где много машин, больших домов. Ведь сейчас 1987 год, а вы живы. Странно.
- Да что же с тобой? Почему у тебя поцарапаны руки? Неужели это кот…
- Нет, я был там, где-то далеко.
- Хорошо, с сегодняшнего дня ты будешь спать не с котом, а со своим братом.
Я согласился с ней.
Во время завтрака мама рассказала отцу о моем сне. Он долго и громко смеялся:
- Сынок, говоришь: машины, большой город, док, медсестра Эльза. Что только не приснится в таком возрасте. Мы с мамой снова уходим в море, а вы остаетесь с братом дома. Прошу тебя, ведите себя пристойно.
- Отец, но ведь на море шторм.
- Дети, но нам надо. Хотя я к твоим словам прислушаюсь. Мне тоже снилось нечто необъяснимое. И, самое интересное, мне кажется, да и не только – но мы живем здесь не одни. Рядом с нами еще кто-то находится, но мы этого не чувствуем. Может быть, со временем мы покинем этот дом и переедем в другое место. Но как бы то ни было, в море сегодня не идем. Будем отдыхать. Думаю, что все одобрят мое предложение.
Я впервые в своей жизни прочувствовал некий уют, но этих чувств мне хватило не надолго. Какая-то сила заставила меня выйти из дома, и я направился к бушующему морю. Казалось, что волны вздымаются до небес, вокруг все шумело. Закрыв глаза, я увидел перед собой огромный кипящий чан. Мне стало страшно, и я открыл глаза. Передо мной стоял мужчина в черном балахоне, который промолвил:
- Анатас, я очень рад за тебя. Ты прошел первые испытания, и я убедился в том, что ты можешь пронизывать пространство, и время для тебя не будет являться помехой.
- Кто ты?
- А разве ты меня не узнаешь. Я твой учитель и твоя судьба.
- Нет, я вас не знаю.
- Хорошо, но я тебя уже говорил, что со временем ты все узнаешь обо мне. Сегодня ночью, когда уснут т… родители, ты придешь на кладбище, и я тебе кое-что покажу.
- Нет, я туда не пойду.
- Пойдешь, ведь старших нужно слушать. А сейчас ты даже не будешь помнить. Я тебя кое-куда перенесу.
----------------------------------
Большой деревянный дом. В одной из комнат прямо на полу лежал капитан Ерофеев. После вчерашнего его тошнило, и было плохо. Он привстал, его начало бросать из стороны в сторону.
- Старшина, старшина! Агафонов, да, черт тебя побери, где ты есть?
В комнату вошел Агафонов и сказал:
- Товарищ капитан, я вас слушаю.
- Дай мне что-нибудь, мне плохо.
- О, товарищ капитан, это я знаю.
- Ты слушайся старших по знанию и принеси мне что-либо испить.
Через некоторое время Агафонов принес водку. Ерофеев выпил и с облегчением вздохнул:
- Вот это да, вот мы вчера дали…
- Товарищ капитан, я не знаю кто ты. Но то, что вы вчера натворили с полковником Воснецовым, на меня до сих пор наводит ужас.
- Слушай, что ты имеешь в виду?
- Разве вы и, правда, ничего не помните?
- Нет, я ничего не помню. Так что же все-таки случилось?
- Хорошо, слушайте. Вчера изрядно выпив, вы пошли в седьмой барак, убили майора. А этому генералу, что доставили позавчера, вы отрезали голову. Я смотрел на все это со стороны и видел в вас не людей, а обыкновенных зверей.
- Слушай, Агафонов, ты о чем говоришь?
- Да о том, что видел.
- Допустим, все было так, но ведь я сотрудник НКВД и мне можно все. Запомни раз и навсегда, когда человека покидает страх, он становится зомби. И ты для меня не указ.
- Товарищ капитан, я то не указ, но я люблю тишину. И когда эта тишина наступает для каждого человека, наступает отдых для души. А у вас этого нет, да и у полковника тоже. Но это еще не все. В женском девятом бараке вы изнасиловали двух заключенных женщин. Затем распороли им животы и с пьяным дурацким смехом покинули барак.
- Во, Агафонов, ты даешь. Неужели ты не хочешь служить в войсках НКВД?
- Я здесь нахожусь по призыву и мне скоро увольняться. Да, я понимаю тех людей, которые сидят у нас. Они политзаключенные, репрессированные. Но, поверьте, товарищ капитан, они же люди.
- Ты мыслишь хорошо, я тебе ставлю положительную оценку. Скажи мне, куда вы дели трупы, вы их прикопали?
- Товарищ капитан, как же их прикопаешь, когда здесь вечная мерзлота.
- Агафонов, ты меня извини, но вот, когда я ночью спал, мне казалось, что я нахожусь в море.
- Товарищ капитан, до Белого моря - 150 верст, до Черного – более 6000 тысяч. И там быть вы никак не могли.
- Значит, мне все это приснилось. Да я и сам порой задумываюсь, кто я на самом деле. Родителей своих не помню, где родился тоже. Но исполняю волю таких же бесноватых, как и я, которые находятся у власти. Это придумано не мной. Все же есть какая-то сила, которая портит все живое. Думаешь, это я убивал их, нет, это не я. Но кто-то через меня. А сейчас скажи мне, почему у меня болит щека?
- Товарищ капитан, это вы зацепились о дверной крючок вчера и порвали себе щеку. Посмотрите, какая лужа крови на полу.
Ерофеев встал, его шатало из стороны в сторону. Он посмотрел на лужу крови, затем подошел к окну и внимательно посмотрел на ту жизнь, которая окружала его. Вокруг стояли бараки, сосны были покрыты инеем: «Странно, вроде бы я это все вижу впервые. Неужели я живу во сне».
Агафонов, мне хочется забыться.
- Да нет, товарищ капитан, от самого себя никуда не денешься. Вам бы исповедоваться у нашего лагерного священника.
Он засмеялся:
- Ты что хочешь, чтобы я еще одну голову отрезал. Я на это никогда не пойду. И то о чем они проповедуют – это все неправда. Потому что у меня есть свой учитель. С 37 по 39 год я убил более полусотни людей. Но учти, я являлся только исполнителем. Я выполнял приказы. Иногда задумываюсь, меня ведь кто-то родил, хотя матери своей я не помню. Но бывают такие моменты, что я вижу небольшой лучик света, который пытается пронзить мое сердце. Но я окутан чем-то непробиваемым. Думай обо мне что хочешь, да я на тебя не в обиде. Тебя я не трону и не предам, хотя ты здоровый мужик и любые пытки выдержишь. Но я тебе этого не желаю. А о себе я как-то сам побеспокоюсь. Налей мне еще, и можешь идти.
Снова выпив стакан водки, Ерофеев подошел к окну и долго стоял молча. Он пытался вспомнить свое детство, но у него ничего не получалось. Перед ним стояли те убиенные лица, которых по приказу верховных учителей он убивал. Да, я только сказал Агафонову, что когда человека покидает страх, он становится зомби. Но на данный момент, хотя я и пьян, этот страх начинает возвращаться ко мне. Если он полностью вернется, значит, я стану человеком. А если я стану им, то белый свет для меня превратится в черную мглу, потому что я привык к одному. Это, судя по всему, предначертано моей судьбой. Я натворил много горя. С горем и уйду.
На улице поднялся ветер, сыпал сильный снег. Заключенные рубали лес, шумели пилорамы. И вот в этом шуме никто не услышал выстрела. Только лишь Агафонов. Вбежав в комнату, он увидел капитана, лежащего на кровати, рядом с ним лежал пистолет. Выстрел он сделал себе в рот.
- Эх, товарищ капитан, мне с одной стороны очень жаль твоего тела, с другой стороны душу твою мне не жаль, хотя у тебя, ее не было. Я всегда буду просить Бога, хотя это не по Божьи, чтобы, такие как ты, сами по собственной воле уходили с этого мира. Ты спрашивал за тех вчерашних убиенных, прикопал ли я их, нет, я этого не сделал. Но весной я это сделаю и над их общей могилой поставлю крест. Тебя же, мы отнесем в тайгу. Раз ты оказался зверем, то пускай звери сами решают, как с тобой быть. Может быть, тебе и нравилась такая жизнь, но ведь существует какой-то предел. Я сейчас нахожусь над тобой как священник, хотя отпевать тебя не буду. Тебя отпоют волки и медведи. Пусть твои кости сгниют не через сто лет, а через несколько дней. Чтобы их прах поглотила земля на веки вечные. Я буду всегда просить Господа о том, чтобы такие люди вообще не рождались. Хотя… не мне решать, я просто буду просить. Думаю, что страх вернулся к тебе, поэтому ты и сделал такое. Я же останусь при своем мнении.
Солнце согревало землю. Мы с братом улеглись на песке, было очень приятно. Я лежал на спине с закрытыми глазами, но лучи солнца сквозь веки пробивались к моему сознанию. Мне виделось все кроваво-багровым и очень нравилось. Вдруг все потемнело, ко мне подошла красивая женщина. Она была прозрачна, одежды ее переливались: «Сыночек, здравствуй! Я опять говорю тебе, что я твоя настоящая мама, которая выносила тебя, но родить по-человечески мне не дал твой отец. В доказательство этому является шрам на твоей щеке». «Если ты моя мама, то почему не находишься рядом со мной?» «Сыночек, но я бестелесна, и все же нахожусь рядом с тобой» «Я не верю тебе, ты мне снишься, как и та старушка в черном». «Нет, сын, это не сон. А вот ту старушку опасайся и обходи ее стороной».
И вдруг в эти минуты на меня что-то стало сыпаться. Я не смог открыть глаза. Но, быстро вскочив, отряхнулся и увидел: передо мной стоял мой брат и держал в руках песок. Мое сознание не выдержало, и я его стал избивать беспощадно, пока из носа и рта у него не пошла кровь. «Отдай его мне, не жалей». Я посмотрел в сторону моря и на водной глади увидел старушку, которая продолжала кричать: «Тащи его сюда!» Я схватил его за руку и потащил к морю, он плакал, извиваясь. Делая все это, я наслаждался, некая страсть одолевала меня. Мое внутреннее сознание желало смерти моему брату. Он чувствовал это, а точнее говоря, не он, но то, что находилось внутри его плоти. У меня закружилась голова, и мое тело рухнуло на песок.
Передо мной вновь появились видения. Я был взрослым мужчиной, на мне была форма, которую в то время называли военной. Форма мне очень нравилась. На данный момент мне было 27 лет. Что именно я запомнил, я вам сейчас расскажу. Я видел многотысячное скопление людей, они плакали, трепетали в какой-то бездне. Я проходил между рядами. Страх меня не одолевал, я чувствовал наслаждение. Мое сознание видело, как вели людей к огромным истопкам, где их сжигали. В какой-то момент мне было страшно смотреть на все это и все-таки из пепла, из этого запаха образовалась некая тень. Она подошла ко мне и сказала: «Наслаждайся вот этим. И пусть это будет не зависть, а удовлетворение». Я опять же спросил: «Кто же ты, почему я вижу все время тебя. Неужели я рожден только для этого?» Тень мне ответила: «Следуй в эту толпу и веди их туда, куда их следует вести». «Извини меня, но их ведешь ты, а не я» Послышался громкий смех и пепел передо мной растворился. Мой взор был направлен в толпу, которая шла к той участи, которую я в принципе еще не понимал.
В эти минуты ко мне подошла маленькая девочка, от рода ей было не более восьми лет. Она жалостливо попросила меня: «Дядя, спаси меня». Но этого слова я не понимал. Я внимательно смотрел на клубы дыма, исходящего из печей, где варилось все живое. Посмотрев на небо, куда взвивался клуб черного дыма, я увидел невдалеке от него яркое свечение. Я увидел женщину, которая как бы, считалась моей матерью. Она снова обратилась ко мне: «Сыночек, я умоляю тебя, помоги этим людям, и уйди от этого мракобесия». Но мне вновь что-то мешало понять ее. Я открыл глаза, рядом со мной стояла красивая женщина. На ней был надет один только сарафан. Она попросила меня: убить ее, но постараться спасти ее дочь. Ведь ребенок ни в чем не виновен. И силы тьмы одолевают нас. Но чем я мог помочь, когда темная тень требовала от меня кровожадности. Я промолчал. И в этот миг прочувствовал, что по моей правой щеке течет кровь. Женщина, которая просила о помощи, выронила бритву из рук. Прикоснувшись левой рукой к шраму, я почувствовал наслаждение и при этом, достав пистолет из кобуры, выстрелил в нее два раза. Эти выстрелы были роковыми для тех людей, которые просили меня о помощи. Толпа двигалась вперед.
Войдя к себе в комнату, я прилег. На столе передо мной стояло вино. Немного выпив, я взял в руки пистолет и вместо закуски положил его в рот. Но что же со мной происходит? В эти минуты появилась черная тень и открылась предо мной полностью. Да, в эти минуты я, действительно, прочувствовал страх, который напомнил мне о том, что я являюсь не тем, кто есть на самом деле. Эта темная сила материализовалась, она влилась в меня, мне стало снова не по себе. «Ну что, ты помнишь кладбище, где было написано: жди, я вернусь». «Да, все это я помню» «Вот ты и дождался». «Тебе нравится, что с тобой происходит?» «Да, нравится, очень нравится. И где-то там, внутри себя, я чувствую, что убью тебя» «Да нет, не убьешь ты меня, и об этом я тебе уже говорил. И метка на твоем лице все-таки осталась» «Придет время, и об этой метке я тоже вспомню» «Ну что ж, я с тобой прощаюсь, но не надолго. Возвращайся туда, где ждут тебя твои родители.
Очнулся я только дома. Надо мной стояли мои родители и плакали: «Сын, что ты творишь, почему ты такой жестокий?». Ответить им я ничего не смог. Мой взор и все мое внимание были направлены не на родителей, а на тех, кто стоял рядом с ними. Видел я злополучную старушку, а с другой стороны симпатичную женщину, которая представлялась мне моей матерью. Она плакала, заплакал и я. После всего увиденного два дня я не вставал с постели. Мне ничего и никого не хотелось видеть. И вот на третий день ко мне в комнату вошел мой брат. Он принес мне теплое козье молоко. «Брат, испей и тебе станет намного легче. Так мама сказала». Он смотрел на меня такими глазами, что мне захотелось заплакать, но я сдержался. Я встал с постели и обнял его. «Брат, скажи мне, может быть, ты видишь, что творится со мной?». Он испугался и, обмочившись, выбежал из комнаты. Когда он удалился, мне стало намного легче. Я присел на краю кровати и стал молча смотреть в окно. На улице моросил дождь, который мне о чем-то напоминал. И снова я увидел в окне ту красивую женщину, она была одета во все светлое. По ее щекам текли не то слезы, не то капли от дождя. Она манила меня к себе. Я подошел к окну, и мы долго смотрели друг другу в глаза. Мне стало не по себе, и я снова потерял сознание. Моя память погрузилась в бездну. И снова в этой темноте ко мне подошла черная тень: «Ну что, вот я и дождался снова встречи с тобой. Мои обещания исполняются всегда. Ты будешь, благодарен мне» «Но, кто ты?» «Я твоя судьба. И с этого момента ты, Анатас, продолжишь мои деяния на этой земле» «Но что я могу сделать, ведь я еще ребенок?» «Нет, ты не ребенок, и в этом уже убедился сам. Ты пронзал время, был везде. И мои прихоти перед тобой будут превыше всего. Я тебя берег для себя, никого не подпуская, даже твою родную мать. А сейчас открой глаза». И я увидел черного кота, который лизал мой шрам. Я встал, голова кружилась, но я тихонько вышел из дома. «Сыночек, ты бы оделся, а то промокнешь», - обратилась ко мне мама. Но мне было приятно находиться под дождем. Я подошел к тому окну, в котором увидел свою мать. Но ее там не было, были видны лишь ее следы. «Что же это со мной происходит? Я вроде бы и ребенок, но и чувствую себя уже совсем взрослым», - подумал я.
Послышался сильный шум. Как оказалось, в этот момент молния ударила своим разрядом в вершину того камня, где я проводил многие часы. От страха я вбежал в дом и закричал: «Мама, мама, а если бы я сейчас сидел там, на этом камне?» «Сыночек, успокойся, все будет хорошо. Ведь с тобой ничего не случилось» «Мамочка, скажи мне: кто я и кто вы, зачем я живу?» Мама заплакала и обняла меня приговаривая: «Скоро, очень скоро ты узнаешь все» «Но я сейчас хочу узнать все о себе и о вас. Меня кто-то постоянно преследует, мне порой, бывает страшно». Но она только смотрела на меня и плакала.
Слышались сильные раскаты грома, но их я уже не боялся. В этот момент меня согревало материнское тепло.
Наступил вечер. Мы ужинали молча. Кот сидел в углу и смотрел на меня. «Мама, можно я дам ему немного мяса?» «Конечно, дай, потому что он сегодня какой-то странный. Я стала замечать, что в последнее время он стал бегать на кладбище». Отец засмеялся: «Может, у него погребены родственники там». Все засмеялись. «Так, дети, сейчас мы идем отдыхать, - промолвила мама. Я взял кота и направился в свою комнату. Он прижался ко мне, и мы как братья, уснули.
Вокруг была сплошная темнота. Кот согревал меня своим теплом. Какое-то время мне было приятно. И вдруг он охладел. Нет, он не заговорил со мной, но я вновь пронзил время. Я не могу объяснить это состояние, может быть, не я пронзил, но то, что находилось внутри меня. Не знаю, как это объяснить, но я оказался во всем светлом. Было очень много людей, но, как людей, я их не ощущал. Ибо это было что-то неправдоподобное точно так, как и я сам. Хотя я там был во всем черном. «Сыночек, тебе позволено попасть сюда. Посмотри на все это и возрадуйся всему этому. Я твоя мама и плохого тебе не пожелаю» «Женщина, скажи мне, где я нахожусь?» «По просьбе Творца нашего ты находишься там, где тебе и суждено быть. Ты находишься в благодати Его. Ты истинно видишь их». «Нет, женщина, увы, ты сама знаешь, где пребывал я, и ты все время являлась ко мне там. Что же это было?» «Не могу я тебе помочь в данной ситуации, потому что вся жизнь на земле зациклена в круг перевоплощений, где происходит все. И там царствуют два царя, один из которых прельщает, а второй обогащает духовно». «Женщина, я это понять не могу». «Сейчас я не могу тебе помочь, но прошу тебя, образумься». «В чем же мне надо исправиться, посоветуй» «Хорошо, со временем ты все поймешь, но сейчас я тебя покидаю. И не усомнись в том, о чем я тебе говорила» «Я не усомнюсь, но я хотел услышать ответ, кто же меня ведет?».
Вновь вокруг была сплошная темнота. Я уносился от той светлой женщины в какую-то бездну. Мне было легко и приятно. Не могу объяснить, как это получается, но передо мной снова показался белый свет. Увидев этот небольшой проем, я направился к нему. Приблизившись, меня начало трясти. В мою сущность вливались многотысячные энергетические иглы. Вокруг меня сверкали молнии. И вот наступило облегчение. С первой попытки глаза мои не открывались, но я слышал, как кто-то говорил: «Док, он приходит в себя. Пульс, давление, сердцебиение нормальное». «Где я, что со мной?» «Джонни, успокойся, все будет хорошо. Молчи, тебе пока нельзя говорить». «Док, что же со мной?» «Ничего, обыкновенная передозировка, скоро ты придешь в себя, хотя…» «Док, почему ты замолчал?» «Так нужно» «Скажи мне, где я нахожусь?» «Может тебе еще сказать, какой сейчас год»? – и доктор засмеялся. «Скажи, мне интересно знать» «Люди, люди, до чего мы идем. Джонни, сейчас 1987 год. Ты находишься в реабилитационном центре для наркоманов» «Как, 1987 год, сейчас должен быть 1433» «Вот-вот, я и говорю, до чего мы дошли». «Док, почему у меня болит щека?» «А вот об этом мы поговорим после того, как ты выйдешь из этого прихода» «Странно, но я ничего не помню» «Джонни, на это потребуется еще два дня» «А где мой кот?» «Об этом можешь спросить у Эльзы. Это медсестра, которая присматривает за тобой».
И, действительно, уже через два дня мое сознание восстановилось. Ко мне подошла медсестра и спросила:
- Как ты себя чувствуешь?
- Нормально. Но я хочу знать, где мои родители, брат?
- Ты что, вообще ничего не помнишь?
- Нет.
- Джонни, твоих родителей больше нет. Ты убил их, а точнее говоря – зарезал, и брата тоже. Обороняясь, он поранил тебе щеку.
- Сестра, но такого не может быть. Мы вчера поужинали и легли спать.
- Извини меня, но это было не вчера, а четыре дня назад. Знаешь, тебя ждет смертная казнь. Мне, конечно, нельзя говорить тебе об этом, но ведь мы живем не в средневековье, и об этом случае знают уже все.
- Хорошо, оставь меня одного. Мне нужно обо всем подумать и все вспомнить.
Эльза вышла из палаты. Я встал и подошел к окну. Странно, но я такого никогда не видел, это был просто кошмар. Посмотрев на себя в зеркало, я испугался. Мне все это снится. И вдруг я услышал тот голос, который сопровождал меня всегда: «Нет, Анатас, это не сон. Я тебе уже говорил, что ты будешь пребывать везде. Вот ты и снова в этом убеждаешься. Но это только начало, и тебя ждет смертная казнь. Я тебе помогу, но ты должен вернуться туда, откуда пришел».
- Но, как я это сделаю?
- Очень просто. Бери вот этот нож и перережь себе вены. Не бойся, умрет Джонни, но не ты.
Я так и сделал. Через некоторое время все вокруг меня зашумело, стулья и кровать поднялись до потолка. Они летали как птицы. В теле ощущалась слабость. Я тоже поднялся к потолку, и в это время в палату вбежала медсестра. Она сильно трясла тело Джонни, но оно лежало бездыханно в луже крови. Мне приятно было наблюдать за всем этим, и меня снова несло в бездну. Со мной рядом находилась страшная черная тень.
Проснувшись утром, я подошел к окну. На улице было пасмурно, море шумело, огромные волны прибивались к берегу. В это время в комнату вошла мама и обратилась ко мне:
- Сыночек, как тебе спалось?
- Мама, а где док, медсестра Эльза?
- Сыночек, а что такое док, что такое медсестра? Тебе, наверное, что-то приснилось?
- Нет, мама, я там был.
- Где это, там?
- В том городе, где много машин, больших домов. Ведь сейчас 1987 год, а вы живы. Странно.
- Да что же с тобой? Почему у тебя поцарапаны руки? Неужели это кот…
- Нет, я был там, где-то далеко.
- Хорошо, с сегодняшнего дня ты будешь спать не с котом, а со своим братом.
Я согласился с ней.
Во время завтрака мама рассказала отцу о моем сне. Он долго и громко смеялся:
- Сынок, говоришь: машины, большой город, док, медсестра Эльза. Что только не приснится в таком возрасте. Мы с мамой снова уходим в море, а вы остаетесь с братом дома. Прошу тебя, ведите себя пристойно.
- Отец, но ведь на море шторм.
- Дети, но нам надо. Хотя я к твоим словам прислушаюсь. Мне тоже снилось нечто необъяснимое. И, самое интересное, мне кажется, да и не только – но мы живем здесь не одни. Рядом с нами еще кто-то находится, но мы этого не чувствуем. Может быть, со временем мы покинем этот дом и переедем в другое место. Но как бы то ни было, в море сегодня не идем. Будем отдыхать. Думаю, что все одобрят мое предложение.
Я впервые в своей жизни прочувствовал некий уют, но этих чувств мне хватило не надолго. Какая-то сила заставила меня выйти из дома, и я направился к бушующему морю. Казалось, что волны вздымаются до небес, вокруг все шумело. Закрыв глаза, я увидел перед собой огромный кипящий чан. Мне стало страшно, и я открыл глаза. Передо мной стоял мужчина в черном балахоне, который промолвил:
- Анатас, я очень рад за тебя. Ты прошел первые испытания, и я убедился в том, что ты можешь пронизывать пространство, и время для тебя не будет являться помехой.
- Кто ты?
- А разве ты меня не узнаешь. Я твой учитель и твоя судьба.
- Нет, я вас не знаю.
- Хорошо, но я тебя уже говорил, что со временем ты все узнаешь обо мне. Сегодня ночью, когда уснут т… родители, ты придешь на кладбище, и я тебе кое-что покажу.
- Нет, я туда не пойду.
- Пойдешь, ведь старших нужно слушать. А сейчас ты даже не будешь помнить. Я тебя кое-куда перенесу.
----------------------------------
Большой деревянный дом. В одной из комнат прямо на полу лежал капитан Ерофеев. После вчерашнего его тошнило, и было плохо. Он привстал, его начало бросать из стороны в сторону.
- Старшина, старшина! Агафонов, да, черт тебя побери, где ты есть?
В комнату вошел Агафонов и сказал:
- Товарищ капитан, я вас слушаю.
- Дай мне что-нибудь, мне плохо.
- О, товарищ капитан, это я знаю.
- Ты слушайся старших по знанию и принеси мне что-либо испить.
Через некоторое время Агафонов принес водку. Ерофеев выпил и с облегчением вздохнул:
- Вот это да, вот мы вчера дали…
- Товарищ капитан, я не знаю кто ты. Но то, что вы вчера натворили с полковником Воснецовым, на меня до сих пор наводит ужас.
- Слушай, что ты имеешь в виду?
- Разве вы и, правда, ничего не помните?
- Нет, я ничего не помню. Так что же все-таки случилось?
- Хорошо, слушайте. Вчера изрядно выпив, вы пошли в седьмой барак, убили майора. А этому генералу, что доставили позавчера, вы отрезали голову. Я смотрел на все это со стороны и видел в вас не людей, а обыкновенных зверей.
- Слушай, Агафонов, ты о чем говоришь?
- Да о том, что видел.
- Допустим, все было так, но ведь я сотрудник НКВД и мне можно все. Запомни раз и навсегда, когда человека покидает страх, он становится зомби. И ты для меня не указ.
- Товарищ капитан, я то не указ, но я люблю тишину. И когда эта тишина наступает для каждого человека, наступает отдых для души. А у вас этого нет, да и у полковника тоже. Но это еще не все. В женском девятом бараке вы изнасиловали двух заключенных женщин. Затем распороли им животы и с пьяным дурацким смехом покинули барак.
- Во, Агафонов, ты даешь. Неужели ты не хочешь служить в войсках НКВД?
- Я здесь нахожусь по призыву и мне скоро увольняться. Да, я понимаю тех людей, которые сидят у нас. Они политзаключенные, репрессированные. Но, поверьте, товарищ капитан, они же люди.
- Ты мыслишь хорошо, я тебе ставлю положительную оценку. Скажи мне, куда вы дели трупы, вы их прикопали?
- Товарищ капитан, как же их прикопаешь, когда здесь вечная мерзлота.
- Агафонов, ты меня извини, но вот, когда я ночью спал, мне казалось, что я нахожусь в море.
- Товарищ капитан, до Белого моря - 150 верст, до Черного – более 6000 тысяч. И там быть вы никак не могли.
- Значит, мне все это приснилось. Да я и сам порой задумываюсь, кто я на самом деле. Родителей своих не помню, где родился тоже. Но исполняю волю таких же бесноватых, как и я, которые находятся у власти. Это придумано не мной. Все же есть какая-то сила, которая портит все живое. Думаешь, это я убивал их, нет, это не я. Но кто-то через меня. А сейчас скажи мне, почему у меня болит щека?
- Товарищ капитан, это вы зацепились о дверной крючок вчера и порвали себе щеку. Посмотрите, какая лужа крови на полу.
Ерофеев встал, его шатало из стороны в сторону. Он посмотрел на лужу крови, затем подошел к окну и внимательно посмотрел на ту жизнь, которая окружала его. Вокруг стояли бараки, сосны были покрыты инеем: «Странно, вроде бы я это все вижу впервые. Неужели я живу во сне».
Агафонов, мне хочется забыться.
- Да нет, товарищ капитан, от самого себя никуда не денешься. Вам бы исповедоваться у нашего лагерного священника.
Он засмеялся:
- Ты что хочешь, чтобы я еще одну голову отрезал. Я на это никогда не пойду. И то о чем они проповедуют – это все неправда. Потому что у меня есть свой учитель. С 37 по 39 год я убил более полусотни людей. Но учти, я являлся только исполнителем. Я выполнял приказы. Иногда задумываюсь, меня ведь кто-то родил, хотя матери своей я не помню. Но бывают такие моменты, что я вижу небольшой лучик света, который пытается пронзить мое сердце. Но я окутан чем-то непробиваемым. Думай обо мне что хочешь, да я на тебя не в обиде. Тебя я не трону и не предам, хотя ты здоровый мужик и любые пытки выдержишь. Но я тебе этого не желаю. А о себе я как-то сам побеспокоюсь. Налей мне еще, и можешь идти.
Снова выпив стакан водки, Ерофеев подошел к окну и долго стоял молча. Он пытался вспомнить свое детство, но у него ничего не получалось. Перед ним стояли те убиенные лица, которых по приказу верховных учителей он убивал. Да, я только сказал Агафонову, что когда человека покидает страх, он становится зомби. Но на данный момент, хотя я и пьян, этот страх начинает возвращаться ко мне. Если он полностью вернется, значит, я стану человеком. А если я стану им, то белый свет для меня превратится в черную мглу, потому что я привык к одному. Это, судя по всему, предначертано моей судьбой. Я натворил много горя. С горем и уйду.
На улице поднялся ветер, сыпал сильный снег. Заключенные рубали лес, шумели пилорамы. И вот в этом шуме никто не услышал выстрела. Только лишь Агафонов. Вбежав в комнату, он увидел капитана, лежащего на кровати, рядом с ним лежал пистолет. Выстрел он сделал себе в рот.
- Эх, товарищ капитан, мне с одной стороны очень жаль твоего тела, с другой стороны душу твою мне не жаль, хотя у тебя, ее не было. Я всегда буду просить Бога, хотя это не по Божьи, чтобы, такие как ты, сами по собственной воле уходили с этого мира. Ты спрашивал за тех вчерашних убиенных, прикопал ли я их, нет, я этого не сделал. Но весной я это сделаю и над их общей могилой поставлю крест. Тебя же, мы отнесем в тайгу. Раз ты оказался зверем, то пускай звери сами решают, как с тобой быть. Может быть, тебе и нравилась такая жизнь, но ведь существует какой-то предел. Я сейчас нахожусь над тобой как священник, хотя отпевать тебя не буду. Тебя отпоют волки и медведи. Пусть твои кости сгниют не через сто лет, а через несколько дней. Чтобы их прах поглотила земля на веки вечные. Я буду всегда просить Господа о том, чтобы такие люди вообще не рождались. Хотя… не мне решать, я просто буду просить. Думаю, что страх вернулся к тебе, поэтому ты и сделал такое. Я же останусь при своем мнении.